Псайкер. Путь изгоя
Шрифт:
Она невольно коснулась руками собственных губ, на которых, казалось, ещё держалось его тепло. Как же ей хотелось продлить их счастье! Всего лишь одного поцелуя, одних объятий Марианне было мало, но все же в её душе, полной искренней любви, ещё теплилась слабая надежда на то, что все будет хорошо, что они обязательно встретятся снова. Пусть вокруг война, пусть рушится на мелкие осколки целый мир – но они должны быть вместе, как были вместе почти всегда, с самого детства.
Её привели в неприметное здание, кажется, когда-то бывшее обычным жилым домом. Теперь у его входа стояли укрепления, тяжелые стабберы и миномёты, а на крыше – мелкокалиберная артиллерия. Едва они сделали пару шагов, как где-то далеко раздался отчётливый грохот, задрожала земля. В воздухе снова проревел ровный строй самолётов.
– Что там? – девушке показалось,
– Похоже, бой уже начался, – пожал плечами сопровождавший её агент Инквизиции, так и не представившийся. – Однако его исход вне нашей власти. Не задерживайся, – и он мягко подтолкнул её в спину.
Вскоре Марианна оказалась возле каких-то широких створчатых дверей, на первый взгляд совсем обычных, если бы их не охраняло сразу несколько штурмовиков. Псайкер легко узнала их, ибо подобным образом была экипирована и личная охрана генерала Оттона, в чьем штабе она до сего часа верно служила. Рослые фигуры закрывали характерные доспехи, в руках грозные хеллганы. Впрочем, в них чувствовались некие отличия, едва заметные неопытному взгляду. Проходя мимо этих безмолвных колоссов, девушка поняла, что не видит на них никаких знаков отличия.
За дверьми её встретил довольно скромный зал, тем не менее обставленный под полноценный полевой штаб. Тут молчаливо трудилось несколько слуг, одетых почти так же, как спутник Марианны, крутилась троица сервиторов, что-то таскавших или менявших в механизмах. Грозные, молчаливые солдаты Инквизиции оказались и тут, образовывая некий строй вокруг фигуры, сидевшей на диване. Марианне не нужно было видеть инквизиторов десятками, чтобы в одно мгновение понять, что перед ней как раз один из них. На первый взгляд молодой мужчина, среднего роста и телосложения, с собранным на затылке хвостом темных волос, растянул уголки губ в приветственной улыбке. Их взгляды пересеклись, и девушка поняла, что перед ней тоже псайкер, причем весьма опытный.
– Доклады не врали, – услышала она в голове, – ты действительно способный телепат, раз поняла столь многое всего с одного взгляда. Я чувствую твой страх, дитя, однако он напрасен. Мне всего лишь нужна твоя помощь, не более. Ты верно служишь Империуму, и пока что… мне не за что судить тебя. Сейчас у нас общий враг.
– Рада служить его величеству лорду-инквизитору, – почти смело отозвалась Марианна.
– Зови меня просто Эатайн, дитя, – вслух попросил мужчина, улыбнувшись так, что из души Марианны исчезли почти все страхи. Как псайкер, она как и всегда, чувствовала чужое настроение, его намерения, его эмоциональный фон. Представший перед ней лорд-инквизитор не излучал ничего, кроме почти отеческой доброжелательности; в нем не чувствовалось ни капли угрозы или ненависти. Только страх перед всемогущей Инквизицией все же не позволял девушке окончательно расслабиться.
Выпрямившись, словно собираясь встать в строй, Марианна уверенным тоном произнесла:
– Готова исполнять ваши приказы, повелитель.
Эатайн в предупреждающем жесте поднял руку.
– Не стоит так фамильярно, Марианна. Я не особо одобряю ту линию ненависти, которую проводит большая часть Империума, в частности Экклезиархия. В конце концов, я сам псайкер, – и что же? Меня уважают, порой дрожат от одного упоминания моего имени. Безусловно, необученные наши собратья представляют угрозу, но на мой взгляд, взращивая в них ненависть, Империум не оставляет места для искренней верности…скорее для фанатичного раболепия. Фанатизм же – обоюдоострое оружие, порой тяжелое в управлении. Оно легко сегодня разит того, кого боготворила вчера. – Лорд-инквизитор сделал последний глоток из своего стакана, поднялся с места. – Человек должен знать, как и почему он служит – только так достигается истинная верность. Знай же, Марианна, что сейчас ты не искупляешь вымышленные грехи, не находишься под неусыпным взоров Церкви. Сейчас ты моя подчиненная, и служишь напрямую Богу-Императору и Его Вечному Трону. Ты последняя, кого я вызывал. Пришло время выступить и нам. Помолитесь же, друзья, как за наш успех – так и за успех госпожи Клариссы. Доблестные имперские гвардейцы не единственные, кто готов защищать весь сектор Фарида до последней капли крови.
Титаны
– В рассыпную! Старайтесь угадывать, куда они будут стрелять! «Гибельные Клинки» должны оставаться в строю столько, сколько это возможно! Виновных лично отправлю под трибунал и расстреляю!!
Оттон прекрасно понимал, что это пустая бравада. Любой отчетливо видел черный шипастый океан, постепенно наплывающий на Атоллу, и не было ему видно ни конца, ни края.
Сверхтяжёлые танки, повинуясь приказу командира, бросились в рассыпную, словно дети, убегавшие от взрослых, – однако именно это и спасло их. Вырвавшиеся лучи колоссальной мощи ударили ровно в центр минуту назад целого строя. От места попадания осталась огромная выжженая воронка, в которой легко можно было держать оборону десятку пехотинцев. Взрывной волной «Клинки» даже немного отбросило, зашатало. Казалось, до самого основания задрожала земля. Оттона передернула от столь губительной, несущей смерти силы. Хоть одно попадание…и все они трупы.
Раздался отдаленный грохот артиллерии. Ей вторили пушки предателей, по случайной воле случая решившие дать залп всего парой секунд позднее. Ещё где-то через пару минут в небе появились самолёты Врага.
Оттон успел ещё раз помолиться Императору и снова со всей ясностью понять, сколь был безумен приказ Лиама Торкве.
– Не сочтите за трусость, господин комиссар, но не похоже, что мы сможем остановить вот это. – Сержант Флавий указал на наступающих Титанов. К груди он придерживал верный лазган.
Штросс и сам стоял мрачнее тучи, наблюдая за происходящей бессмыслицей. Крохотный клин контратаки буквально тонул в безбрежном море еретиков.
– У нас нет выбора, солдат. В любом случае мы должны сдерживать врага. Вы ведь знаете, что стоит на кону. Предатели не должны получить мощные защитные пушки Сераписа, а также устроить из него перевалочный пункт для последующего вторжения в сектор.
Пожалуй, только лейтенант Карл Россе и Руксус заметили, как комиссару тяжело дались эти слова. Юноша это почувствовал на ментальном уровне, а старший офицер, присутствующий на секретном собрании чётко знал, что к ним летит подкрепление. Серапис наверняка спасён… но не его последние защитники. Они должны удерживать оборону до последнего, в то время как ложная надежда на спасение может обернуться искушением бросить свой пост и найти нору поукромнее, пока не прибудут спасительные армии и флот. Командование не могло это допустить, и потому строго запретило высшим офицером говорить о подкреплениях. Все солдаты или удержат подступы к столице, или умрут, пытаясь сделать это. Видя, как приближаются Титаны, обрушивая на ходу опустошающий залп ракет из наплечных установок, Штросс ставил на второе.
– Так-то оно так, господин комиссар… вот только силы Гвардии тоже не безграничны, – мрачно заметил сержант и больше не сказал ни слова.
Вскоре из утреннего тумана выплыли боевые порядки врага. Их встретил артиллерийский, пулеметный и минометный огонь, залп из тысяч оставшихся лазганов, – но черный поток, казалось, это лишь тормозило на пару мгновений, но не останавливало. Облаченные в окровавленные шипы и символы Кровавого Бога, «Химеры», «Леман Руссы» и «Адские Гончие» стреляли на ходу, сминая остатки обороны. Дело довершали Титаны. На глазах у Руксуса один из них всего одним залпом оставил в земле борозду на несколько сотен метров в длину, опустошив траншеи, уничтожив огневые точки и оборвав бессчётное количество жизней за раз. Последние линии обороны перед Атоллой исчезали буквально на глазах, рушились быстрее, чем мог кто-либо ожидать.