Псайкер. Путь изгоя

Клайн Илларио

Тоббе, внимательно слушавший коллегу, взглядом дал понять, что готов слушать дальше.

–В его свиту входит демонхост, однако я ещё не узнал его имени. Действуя в паре, эти двое будто ищут что-то, но везде, где бы они не появились, распространяется тлетворное влияние Повелителя Перемен. На Прааге-6 они принесли в жертву нескольких священников и арбитров. Далее, на Святом Открытии Матиус попытался спровоцировать местных жителей на мятеж; благо, я быстро его вычислил и смог быстро устранить культ Тзинча. Тогда-то я встретился с его демонхостом лицом к лицу. Тварь убила псайкера из моей свиты, да упокоится она в Вечном Свете. Ну и разумеется, стоит признать, – взгляд Самуила помрачнел, что выглядело крайне

неестественно для его обычно улыбчивого лица, – тогда я был недостаточно ловок и быстр. Матиус и его ручной демонхост смогли сбежать. Моя ошибка, моя слабость.

–И вы так откровенно это признаёте.

–Излишняя гордость, власть или же самоуверенность подобны плотной повязке на глаза, дорогой Тоббе. Они ослепляют. Нас, инквизиторов, людей особых талантов и обличённых огромной властью, это касается больше всего. Знаете, мне приходилось видеть, во что превращается один из нас, если забывает о долге, но помнит лишь собственную власть. Это чудовище, сильное, коварное, и бесконечно алчное. Так что нам следует не только признавать свою силу, но и смотреть в глаза своим слабостям, признавать ошибки. Это помогает нам работать над ними, становится лучше.

Тоббе задумался над словами коллеги, но внешне никак не изменился. Спустя несколько секунд размышлений и внутреннего диалога он пришел к выводу, что никогда не сможет вслух признать свою ошибку или сознаться в слабости. Он инквизитор, в конце концов, бессмертная и вездесущая карающая длань Золотого Трона, на которую возложена слишком великая миссия, чтобы позволить себе такую роскошь, как мимолётная слабость.

–Вижу, вы говорите как прирождённый ментор, – ответил наконец Тоббе, – в таком случае вашему ученику достаточно повезло. Кстати, меня заинтересовало название мира, который вы упомянули – Священное Открытие. Никогда не слышал о таком. Не могли бы вы вкратце рассказать мне о нём?

–Тут всё очень просто, – охотно отозвался Самуил, – на этой планете три столетия назад родился сам святой Эстарх.

Тоббе редко показывал своего удивления, и Рорхе это заметил.

–Как? Сам святой Эстарх, остановивший Чёрный Крестовый Поход в системе Августа?

–Верно, он самый. Величайший из последних империумских святых в Сегментуме Ультима. После его смерти и канонизации родину Эстарха переименовали в Священное Открытие. Теперь это планета-храм, хранящая то, что осталось от великого святого.

Тоббе озадаченно почесал висок. При упоминании столь великих людей или легендарных событий ему всегда становилось немного дурно, и на какие-то мгновения он даже терялся. В такие секунды собственный статус инквизитора казался ему ничтожным. В конце концов, что значат все его достижения, совершенное до этого момента, по сравнению с нетленным подвигом святого Эстарха, простого офицера Имперской Гвардии, которого коснулся Сам Владыка?

Обычно скептичный в вопросах веры и презирающий фанатизм, Тоббе не сомневался в подлинности исторических и религиозных хроник, касающихся святых, – особенно столь недавних.

Всего каких-то три века тому назад Чёрный Крестовый Поход под знаменем всего Хаоса Неделимого стальным молотом обрушился на систему Августа. Империум бросил все местные силы на отражение столь страшного удара, но верные империумские граждане и солдаты всё равно гибли сотнями тысяч. Именно тогда Эстарх, которому, если верить летописям, на тот момент было двадцать пять, был призван как рядовой офицер.

Далее, насколько знал Тоббе, когда полк молодого офицера был практически уничтожен, а очередную планету грозился поглотить Хаос, будущего святого коснулась длань Владыки Человечества. Наделенный сверхчеловеческой, святой мощью, Эстарх сначала перевернул ход сражения, а затем – всей военной кампании в сторону Империума. Он сражался с демонами,

разил падших космодесантников. В битве с Алчущим Крови святой пал, но был возвращён к жизни силой своей веры. Воодушевлённые этим благостным чудом, солдаты Империума усилили натиск; однако цена победы оказалась слишком велика, и сам святой Эстарх, герой этой страшной кампании, оказался окружен и погиб в неравном бою. Святые тексты гласят, что когда солдаты Имперской Гвардии обнаружили до неузнаваемости изуродованные останки святого, они несколько часов не могли прийти в себя от горя. Многие даже калечили себя, ломали пальцы, выкалывали себе глаза. Как бы то ни было, так закончился путь Эстарха, равно как и его священная миссия. Чёрный Крестовый Поход был остановлен.

Тоббе прекрасно знал эту историю, и в глубине души даже мечтал посетить места тех легендарных событий. Теперь, благодаря Самуилу, он знал чуть больше.

–Благодарю вас. Сказать по правде, я не знал, что родину этого великого святого переименовали. Гнев начинает кипеть внутри, когда понимаешь, что в столь праведном месте побывала какая-то падаль в лице одержимого и демонхоста.

–Местное сопротивление губительному влиянию Вечного Врага оказалось достаточно серьёзным, – внушительным тоном, полным уважения, подметил Самуил. – Так что население Священного Открытия не забывает, сколь великого человека подарила Империуму их планета. Это помогло мне искоренить культ Архитектора Судеб и, на мой взгляд, более чем достойно уважения.

Тоббе кивнул, соглашаясь. Вспомнив историю святого Эстарха, от которой с самого детства захватывало дух, инквизитору ещё сильнее захотелось действовать.

–Только бы эта Буря утихла как можно быстрее, – пробормотал Тоббе.

–Полностью с вами согласен.

Сначала встреча с любимыми братом и матерью обрадовала Руксуса, но уже через час мальчик чувствовал себя опустошенным. Эгоистично забыв об участи отца, он думал о своей собственной, – о том, как смотря на родных, он вновь вспомнил об прежней жизни, уже почти забытой но, которой его безжалостно лишили. Обычно гордый за свой Дар, сейчас Руксус чувствовал, как он же и забрал все его шансы быть обычным человеком, возможность прожить простую жизнь рядового гражданина Империума. Мальчик не строил иллюзий у себя в голове – за месяц обучения у Методора он прекрасно понимал, в каком государстве живёт. Однако, пусть его жизнь была бы короткой, пусть его ждала жестокая и кровавая судьба, но она была бы встречена в кругу близких ему людей. Разумеется, думал Руксус и о своих друзьях, но это почему-то не помогало.

Мальчик ходил хмурым весь оставшийся день, мало ел и почти не разговаривал. Впадины на его щеках стали казаться более заметными.

Вечером, когда все основные занятия уже закончились, и ученики сидели в своих комнатах, Каме подъехал к Руксусу, одиноко сидевшему на подоконнике и задумчиво глядевшему куда-то вдаль.

–Вижу, ты опечален, друг. Что тебя гложет на этот раз? – голос Каме выдавал его искреннюю обеспокоенность за друга.

Руксус ответил не сразу. Когда Каме собирался повторить свой вопрос, его собеседник словно сквозь силу глухо заговорил:

–Ты как всегда внимателен, Каме. Однако прости, на этот раз я не хочу ничего говорить. Оставь меня одного, пожалуйста. Мне нужно справится с этим самому.

Бывший аристократ покачал головой.

–Наша судьба слишком тяжела, чтобы вести подобные бои в одиночку, Руксус.

На этот раз мальчик вовсе не удостоил друга ответом, видно, надеясь тем самым закончить диалог, но Каме не собирался так легко сдаваться.

–Я могу лишь подозревать, о чем ты думаешь, однако знаешь…порой даже живому оружию вроде нас не хватает чужого тепла и нежности, не находишь?