Псайкер. Путь изгоя

Клайн Илларио

Внизу, у самого подножия постамента, располагался большой фонтан, в котором в дни особенно беспощадной жары особенно смелые граждане Кардены мыли ноги или даже купали детей.

Однако сейчас от былой радости и безмятежности мирной жизни не осталось и следа, ибо перед самым фонтаном в длинный ряд стояли высокие жуткие чёрные шесты, похожие на шипы, которые обычно украшают истерзанными телами.

Всю площадь оцепили арбитры; их «Носороги» походили на голодное вороньё, слетевшееся на долгожданный пир.

Руксус вновь посмотрел сначала на фонтан, затем статую примарха, и после остановил свой взгляд на внушающих ужас чёрных шестах. Истинный смысл их предназначения скользкой

холодной змеей проскользнул в его разум.

Отдаленно, будто сквозь толстую стенку, он услышал голос Сары неподалёку:

–Сестрёнка…это что же будет, а?

Руксус повернул голову и увидел, как девочка двумя пальцами, робко, будто боясь схватить сильнее, держала Марианну за рукав. Мальчик мимолётно подумал о том, что несмотря на явные отличия во внешности, сейчас они действительно выглядели как сёстры. Старшая старалась стоять твёрдо, выглядеть непоколебимой, но Руксус видел, как дрожат её колени, как вспотел лоб и едва слышно стучат зубы. Младшая смотрела едва не плакала, смотрела в лицо сестры, как на единственную надежду, как ту, кто обязательно её спасет, чтобы не произошло.

–Не переживай, родная. Всё будет хорошо. – Марианна твёрдо взяла Сару за руку, как ангел взял бы спасаемую им маленькую, но такую важную жизнь. – Только смотри на меня, ладно? Не надо тебе это видеть, совсем не надо…

Каме в своей коляске не мог сквозь толпу наблюдать за происходящим, но Руксус, взглянув в его сосредоточенное, побледневшее лицо знал, что его друг достаточно силен, чтобы видеть всё на совсем другом уровне. Человеческие ненависть, злоба, страх и предвкушение сплошной густой, непроницаемой пеленой набросились и на Руксуса тоже, но мальчик старался держаться. Сплошная скала, словно сшитая из красных, кровавых нитей, похожих на скользких червей, висела над всей площадью Чистоты, словно незримый, но огромный страшный метеорит, и почувствовать его могли только наиболее одарённые псайкеры.

–Каме, ты как? – не выдержав давления, дрогнувшим тоном спросил Руксус.

Каме, вцепившись пальцами в подлокотники коляски так, что вздулись вены, вопроса не услышал, так что Руксусу пришлось его повторить.

–А, я? – вздрогнул калека, – за меня не переживай, Руксус…Я в норме. Поглядывай лучше за остальными, Сара…

Каме вздрогнул ещё сильнее, ощутив на своей руке теплую, вспотевшую ладонь друга.

–Ты не один. Мы выдержим это. Вместе. – Руксус смотрел прямо ему в лицо, а голос постарался сделать максимально уверенным. Каме, весь дрожа, кивнул.

–С-спасибо, Руксус. Ты…ты ведь тоже это чувствуешь, да?

Толпа взревела, словно море в страшную бурю. Что-то с глухим рокотом приближалось со стороны центра города.

–Ты про то, что все эти десятки тысяч людей искренне ненавидят нас и хотят нашей мучительной смерти? Конечно. Однако нас не тронут, я уверен.

Весь вид Каме говорил о том, что он в это не верит. Руксус снова твёрдо посмотрел ему в глаза.

–Вы моя семья, и я буду защищать вас до последнего своего вздоха.

–Руксус, мой дорогой друг, безумец…что ты в силах сделать против гнева толпы? Что мы можем сделать против такой глубокой ненависти?

–Никто из нас не умрёт в одиночестве, клянусь.

Мальчик со скрежетом, до боли стиснул зубы.

В центр площади въехал длинный конвой из «Носорогов» Адептус Арбитрес. Через минуту из них вышли сами беспристрастные служители Лекс Империалис. Сначала Руксусу показалось, что там только они одни, но вскоре в их плотных рядах появились согбенные жалкие фигуры в серых балахонах. Едва на них посмотрев, мальчик вздрогнул так,

словно сквозь его тело прошёл мощный электрический разряд. Он вспомнил, как давным-давно, в детстве, уже видел подобные тончайшие балахоны цвета безвкусной жижи, что подают в школе Астра Телепатика.

Накидки обреченных на неумолимую смертную казнь.

Многих людей, находящихся рядом с епархом Наафалиларом, тревожило спокойно-сосредоточенное, отрешенное выражение его лица. Глава Церкви в Кардене с самого утра пребывал словно в прострации, порой не впопад отвечая или совсем не слушая то, что ему говорили. Кто-то даже заговорил о помешательстве епарха, однако при виде площади Чистоты Наафалилар на пару минут словно ожил, вернул себе былую суровую величественность. Впрочем, твёрдость быстро покинула его взгляд, и теперь он сидел в своём высоком белокаменном троне на широком балконе, предоставленным им Администратумом.

Некоторые перешёптывались за спиной новоизбранного епарха, но большинство всё-таки с недовольством и опаской косились в сторону Валерики, сидевшей по правую руку от Наафалилара, совсем близко.

–Напомните мне, епарх, почему я должна присутствовать здесь, а не быть там, внизу, со своими детьми. – Слова верховной настоятельницы звучали как требование, а не вопрос.

Местные зажиточные аристократы и члены свиты Наафалилара ещё до слов настоятельницы косились на неё, как на дикого опасного зверя, а теперь и вовсе попятились, словно от прокаженной. Валерика, краем разума понимавшая, что может убить всех этих напыщенных невежд легким усилием воли, никак не реагировала на их презрение.

Епарх ответил не сразу.

–Они вам не дети. Это мерзкие мутанты, одно существование которых оскорбляет благостный взор Бога-Императора. Если подумать, то не будь они хоть сколько-то полезны, то должны были познать милость священного огня наравне с этим отродьем, – он неопределенно махнул рукой в сторону площади. – Бесконечно щедрое в своем милосердии предложение, на мой взгляд, для подобных богохульных существ, как вы. Как думаете, Валерика, вам бы хватило смелости сделать нам всем большое одолжение и сгореть наравне с остальными?

Верховная настоятельница бросила него мимолётный, полный презрения взгляд. Не то чтобы она была сильно удивлена, но этот человек годами был лицом Церкви в стенах её школы!

–Это угроза? – спокойно, сохраняя достоинство спросила Валерика.

–О нет, что вы, – епарх изобразил на лице заботливую улыбку. – Просто хочу, чтобы вы не сомневались насчёт позиции Священной Экклезиархии в Кардене. Клавдиан был алчным дураком, действовавшим ради личных корыстных целей, но не во имя вбитой ему в голову какой-то святой цели. Однако, буду с вами честен, - голос Наафалилара стал чуть ниже, принял угрожающие, даже рычащие нотки, – меня выводит из себя одна только мысль о том, что прикрывая вас, грязных псайкеров, погибло много чистых духом и телом людей. Они были куда больше достойны жизни, у них было право нести в Галактику слово Его, однако по непонятной мне воле Владыки они мертвы, а вы, верные рабы Вечного Врага, живы. Понимаешь, ведьма, сколь дорого дался Сионе бессмысленный бунт Клавдиана? Однако не будь вас, не было бы восстания. Вы всегда всё портите, без исключений. Одно ваше дыхание отравляет наш воздух, а ваше существование словно насмешка над законами Вселенной. Вот почему ваше поголовье стальной рукой необходимо контролировать. Вы обязаны гореть, гореть и умирать, страдая, и ваши крики служат нам вечным напоминанием об одном из заветов Бога-Императора к человечеству: о бесконечной ненависти к псайкерам.