Псайкер. Путь изгоя
Шрифт:
Рольх тем временем нащупал кнопку вокс-связи, и по ней принялся учить других наставников, за рулями остальных транспортников, как ими управлять. Совсем скоро крохотная колонна из четырёх машин арбитров почти ровным строем продолжила путь к холмам, обратно в школу Астра Телепатика.
В полумраке грузового отсека Руксус постепенно успокаивался. Дыхание выровнялось, голова хоть и зудела, но слабо. Он сохранил рассудок от первого в жизни применения своих сил – и то радует.
Какое-то время мальчик пытался собраться с мыслями, но его внезапно будто
–Я…убил человека, - едва слышно пробормотал Руксус, посмотрев на свои руки, – я убил…
Каме сидел рядом, и неизвестно откуда взявшимся платком пытался прикрыть раны.
–Я почувствовал то, что ты сделал, Руксус. Не думаю, что у тебя был выбор. Ты спас нас обоих.
–Я знаю. Знаю, друг, но…
Он пытался почувствовать хоть какие-то уколы совести, хоть какие-то муки, но вместо этого испытывал лишь облегчение. Этот ад позади, впереди ещё минимум столько же…Но та фанатичная тварь, едва его не убившая, даже легко отделалась. Он очень быстро проплавил его голову до костей, а стоило растянуть мучения. Тех двух, кто напал на Каме, тоже было бы неплохо поджаривать медленно, чтобы они страдали так же, как Дамьен и его мать. Как мучились все сто с лишним псайкеров, особенно жестоко сожжённых сегодня на потеху фанатичной толпе.
Руксус почувствовал, как его захватывает что-то дикое, первобытное, яростное. Он не чувствовал угрызений совести, отнюдь, но ему хотелось мести, хотелось вновь дать волю огню, – и будто кто-то невидимый стоял за его разумом, с противной, заискивающей улыбкой нашёптывая, что делать дальше.
Чья-то тёплая рука легла на его собственную. Руксус поднял голову и увидел Альберта.
–Не поддавайся им, – тихо прошептал мальчик. – Я чувствую, что твоя защита слабеет, Руксус. Закрой свой разум от них…
–Я знаю! – рявкнул Руксус, всё еще представляющий, как с такими же адскими криками сгорают служители Церкви. – А ты не лезь! Не твоё дело, что я думаю и чувствую, понял?!
Альберт погрустнел, покачал головой.
–А я думал, что раз уж вас спас…– он запнулся на полуслове.
–Так это был ты? – удивился Руксус настолько, что злость и желание мести отошли на второй план.
–Ну… да, я, – засмущался Альберт. – У меня же дар к телекинезу, как мне сказали. Честно говоря, я увидел, что вы в беде, и сначала испугался, а потом подумал: «Альберт, ты же можешь что-то сделать, – так делай. Ты же псайкер, в конце концов»! Я зажмурился, представил, что спасаю вас, а когда открыл глаза, то те двое уже были на земле.
Руксус через силу улыбнулся. Гнев в нём постепенно слабел, шёпотки стихали.
–Спасибо, Альберт. Вот кто настоящий спаситель, оказалось. И извини, пожалуйста. Я не хотел на тебе срываться.
Альберт кивнул. Взгляд его, обычно стеснительный, стал серьёзным, даже немного суровым.
–В конце концов, не ты один видел, что произошло на площади.
«Носороги» с глухим рокотом остановились возле ворот школы Астра Телепатика. Из машин посыпались ученики и их наставники.
В отсутствие верховной настоятельницы учителя взяли ситуацию в свои руки, и спешно, особо не разбираясь, распределили детей по их комнатам, запретив выходить без серьёзной на то причины. Покидать стены школы тронут более жестокий запрет; однако ученики, видевшие массовую
Альберт вновь оказался в кампании Руксуса и его друзей, чему все были только рады. Возбуждение, охватившее мальчика при первом использовании своих сил вне стен школы быстро прошло, и на его место пришли уныние, страх и ужас. На глазах Альберта его соседа, девятилетнего мальчика по имени Бруно забили насмерть. Сначала повалили, затем несколько раз с такой силой ударили головой об мостовую, что раздался противный хруст треснувшего черепа.
Взгляд Альберта блуждал по чужим лицам, но нигде не останавливался дольше, чем на пару мгновений. Рассеянно войдя в комнату ребят, он уселся чуть ли не в самый угол. Все молчали, но мальчику очень хотелось заговорить первым, рассказать, как на его глазах страшной смертью погиб Бруно.
Только сейчас Альберт со страшной ясностью понял, что мог спасти его, как спас Руксуса и Каме. Тот факт, что его силы словно пробудились ото сна именно после смерти Бруно, от маленького мальчика просто ускользал, словно гибкая змея. Альберта охватило жгучее чувство вины, от которого он безмолвно, почти незаметно заплакал.
Какое-то время царила гнетущая тишина. За окнами медленно плыли по нему свинцовые тучи, солнце, обычно ослепительно-яркое на Сионе, едва светило. Скоро заморосил противный, надоевший за прошедший месяц дождь.
–Ещё раз спасибо, Альберт, – внезапно раздался голос Руксуса. – Ты спас нас с Каме. Это…это многого стоит.
Тот вымученно улыбнулся.
–Не стоит, Руксус, честно. Я мог помочь – и помог.
–Сегодня и так погибло слишком много наших, – вставил слово Каме, где-то нашедший мокрую холодную тряпку и теперь прикладывающий её ко лбу.
–Не уверен, что это «наши», – ответил ему Леор. – В конце концов, мы почти санкционированные псайкеры, признаны государством, а они – преступники. По законам Империума, конечно, а так мне их жаль. Никто не заслуживает такой паршивой смерти.
Постепенно дети разговорились, стали делиться впечатлениями от недавно пережитого ужаса. Марианна извинилась перед Руксусом за своё временное помешательство, а мальчик в ответ попросил прощения за то, что чуть не обжёг.
–Ой, а я этого даже не помню, – рассеянно ответила Марианна, но затем посмотрела на своё плечо, где в мантии осталось небольшое чёрное пятно с обугленными краями.
В самый разгар негромких разговор что-то тихо мяукнуло. Все обернулись в сторону застывшей Сары, от которой и шёл звук. Девочка виновато, рассеянно улыбнулась, словно не знала, что ей делать, и полезла себе за воротник, откуда достала крохотного серо-полосатого котёнка с оборванным левым ухом и одним глазом.
–Сара, дорогая…где ты его достала? – нарушил вновь ненадолго воцарившееся молчание Леор.
–На площади. Пока мы ждали…ждали казни. Я стояла в толпе, пытаясь увидеть хоть что-то, как вдруг чувствую – что-то трётся мне об ножку. Опускаю взгляд, а тут он. Посмотрите только! – Сара подняла перепуганного, истерзанного жизнью зверька так, чтобы все могли его рассмотреть. Он был так мал, что почти помещался на крохотной девичьей ладошке. – Какой он маленький, побитый весь, шёрстка какая…А ещё этот кроха где-то потерял глаз. Я не могла его не подобрать, ребята!