Псих. Пенталогия

Дед Маздай

– Ну, привет.
– Я подошёл к нему сзади и содрал мешок с его головы.

– Отпустите меня!
– Прокричал он с диким акцентом, страшно коверкая слова.
– Это нарушение всех конвенций.

– А нет у нас никаких конвенций.
– Я вышел перед ним и, увидев его квадратные глаза, усмехнулся.
– Что, пиндос, думал в России медведи по улицам ходят? Не тут-то было, у нас тут одни саблезубые.

– Я не пиндос!
– Закричал он.
– Я русский!

– Ври больше, царская морда.
– Я подтянул ящик и сел на него напротив пленного.
– Все "ваши

благородия" были понаехавшими: немчура, лягушатники, лимонники. Ни одного русского среди вас не было! Иначе бы не грабили народ, а как у народа лопнуло терпенье, не сбежали бы, стырив всё, что не прикручено, а что прикручено, открутив и стырив.

– Классовая ненависть?
– С вызовом спросил он.

– Скорее видовая.
– Ответил я.
– Я не нацист, я всех людей ненавижу одинаково, но некоторых - одинаковее прочих. Пиндосов там, или предателей, или потомков предателей, или пиндосов - потомков предателей.

– Я не предатель!
– Гневно закричал он.

– Нет.
– Я согласился с ним, но пояснил.
– Ты потомок предателей, что довели страну, а потом сбежали. Ещё и служишь врагам России.

– Можно подумать, что ты русский!

– Нет.
– Опять согласился я.
– Я теперь даже не человек. Я - арги.

– Ты предатель!
– Пошёл он в наступление.

– Я?!
– Я искренне удивился.
– Кого это я предал?

– Землю!
– Прокричал он.
– Я видел твою морду в сети. Это ты наслал на нас пришельцев, уничтоживших Нью-Йорк.

– Ух ты!
– Обрадовался я.
– Вот это новость. Я-то хотел просто их от своих подальше увести, а оказалось, что и врагу досталось.

– Америка не враг России.
– Попытался сагитировать он.

– С каких это пор? Да даже если и не враг. Всем известно, что хуже англосакса врага может быть только англосакс союзник.
– Сказал я и добавил, видя, что он пытается оспорить.
– И не спорь! Примеров масса: Первая Мировая война, Великая Отечественная, а до этого Русско-японская, Крымская, и так далее, и тому подобное...

– Всё равно ты предатель!
– Продолжал упорствовать он.
– Ты предал человечество!

– В лице Америки?
– Съязвил я.
– Смешно, смешно. Ну да, если и так? Предать можно только то, что ты выбрал сам: убеждения, принципы, страну, которой решил служить, друзей. А от того, что тебе навязано извне - как то религия или, например, видовая принадлежность - можно только отречься. Так что, если ты и прав, то я не предатель, а ренегат.

– Это одно и то же!
– Прокричал он опять.

– Я тебя прекрасно слышу.
– Ответил я, прижимая уши к голове.
– И нет, это разные вещи. К тому же людей я и раньше на дух не переносил.

– Чем мы тебе так не угодили?
– Спросил он.

– Ты ещё спрашиваешь?
– Удивился я.
– Это же вы навязали всему миру американскую мечту. Покупай, потребляй, жри, бери кредиты, чтобы купить то, что тебе не нужно, купить то, что ты выкинешь через месяц, хотя оно ещё работает. Но оно же вышло из моды, поэтому иди за новым кредитом и опять покупай, снова жри, снова потребляй, и помни - тебе

всего и всегда мало, мало, мало! И, кстати, не пытайся освободиться.

– Я не пытаюсь!
– Соврал он.

– Я слышу, как ты шуршишь верёвками, а ещё чую по запаху, когда ты врешь.
– Пояснил я.
– Я уже давно не человек. И даже если ты освободишься? Что ты будешь делать?

Он прекратил попытки развязать руки и сел смирно. Хотя глаза его так и бегали по трюму, ища, чем бы меня ударить, если ему доведётся освободиться.

– Я тебе ничего не скажу!
– С вызовом бросил он.
– Как меня не пытай!

– Не храбрись, не храбрись.
– Усмехнулся я.
– Вы - американцы, боли не любите.

– За меня отомстят!
– Гордо и с вызовом бросил он, глядя мне в глаза. Недолго, правда. С хищниками не стоит играть в гляделки, иначе можно увидеть в их глазах картины собственной смерти.

– И воевать вы тоже не умеете.
– Продолжал я дразнить его.
– По крайней мере, без двадцатикратного превосходства в живой силе двух авианосцев поблизости. Мы перебили вас за полторы секунды, а вы нас даже не заметили.

– Вы подло напали на нас исподтишка!
– Заявил он.

– Подло - расстреливать мирное население с беспилотников.
– Ответил я. А мы - кошки, и мы скрадываем добычу. И даже по меркам относительно мирного двадцатого века засада - вполне себе приемлемый способ ведения войн. Согласен, первый шаг за вами, ибо мы не можем попасть на ту сторону портала. Пока не можем.
– Добавил я.
– Но тут всё будет против вас.

– Ладно, я всё понял!
– Прокричал он.
– Будешь меня пытать?!

– Нет.
– Сказать, что он удивился, значит, ничего не сказать.
– Благодаря оборудованию на этом корабле, я и так знаю о тебе больше, чем кто-либо ещё. Даже то, что сержант Макартур дерёт тебя в очко. Знаешь, это мерзко...
– Поморщился я.
– Коготь, редиска ты электрическая, такие картины мог бы мне и не пересылать!

– Ты сам хотел знать всё.
– Раздался голос из динамиков под потолком.

– Ты гомофоб!
– И это всё, что он имеет мне сказать?

– Знаешь, у нас вообще-то свободная страна, где не запрещено быть гомофобом.
– Ответил я.
– В отличие от вашего тоталитарного империализма, где нельзя назвать негра негром, а бабу бабой. Как там их у вас сейчас называют? Вагиноамериканка?

– Нет у нас такого!
– Вот, значит, теперь "у нас". То он американец, то русский. Хрен поймешь.

– Скоро будет. Только ты этого не увидишь.
– Пообещал я.

– Убьешь меня?
– Спросил он, пряча страх.

– Вот ещё, руки об тебя марать.
– Ответил я и, подойдя к нему сзади, когтями перерезал верёвки.
– Вали пока я добрый. Коготь, открой аппарель.

– И ты не боишься, что я вернусь?

– Ты для начала выживи.
– Сказал я.
– А потом будешь думать, как выбраться с острова, окруженного на тысячи километров одной лишь водой. Вали уже.
– Подтолкнул я его к выходу.
– И барахло своё забери.
– Показал я на ящик, в котором были его вещи.