Психея
Шрифт:
Удар.
Бьёт Джошуа в лицо, отчего хватка того слабнет. Он валится обратно, прямо в огонь, а Дилан разворачивается, не став наблюдать за тем, как этот ублюдок корчится от боли, сгорая. Слишком отвратительное зрелище.
О’Брайен качается, глазами ища девушек в темноте. Он не видит, не слышит их. Спотыкается, валясь на влажную траву. Зарывается в неё лицом, тяжело дыша.
Его одолевает усталость. Он изнеможён. Сил больше нет.
Пытается ползти, но руки слабнут. Вонзает пальцы в сырую землю, полностью ложась
Нет. Больше не может.
Он не может бороться.
Голова лежит на боку. Чернота ночи сгущается, а может это всё тот же дым. Капли дождя - это спасение для обожженной кожи. Дилан чувствует, как его висок пронзает боль. Опухшие веки медленно, нехотя, прикрываются.
Он моргает, пытается вырваться из оков, остаться в сознании, но бессилие побеждает.
Мрак ночи побеждает.
========== Эпилог. ==========
Яркие вспышки, будто молнии,
разрывающие чёрное ночное небо.
А дальше - ничего.
Абсолютная мгла.
От лица Дилана.
Мое сердце бьётся спокойно. Нет одышки. Не разжимаю веки, чувствуя запах корицы. Яркий белый свет.
Открываю глаза, щурясь, ведь лампы включены. Моргаю. В горле сухо, голова разрывается от давления. Хочу повернуть лицо, но корчусь от боли. Еле приподнимаю руку, касаясь пальцами виска. Мой взгляд замирает на коже запястья.
Ожог. Отметина.
Хмурюсь. Воспоминания с болью проносятся в сознании, вынуждая присесть, что дается мне с трудом. Пыхчу, морщась. Медленно осматриваю помещение: знакомые бледно-салатовые стены, на столе стоит кружка с горячим чаем, рядом с кроватью капельница. Сквозь оконное стекло в комнату проникает бледный, но теплый свет. Я немного приоткрываю губы, дыша через рот. Глаза горят, поэтому тру их, сильно давлю, не жалея.
Палата. Я в больнице?
Потираю шею, наклоняя голову в разные стороны. Хрустит.
Пересиливаю себя, откидывая одеяло. Разворачиваюсь к краю кровати, опуская босые ноги на холодный пол. Опираюсь на табурет, что стоит рядом, и поднимаюсь, сутуля плечи. На мне обычные хлопковые штаны синего цвета и такая же майка, которая слишком сильно облегает тело.
Шаркаю ногами. Направляюсь к двери, начиная слышать голоса. Оборачиваюсь, бросая взгляд в сторону окна. Торможу, приглядываясь, ведь вижу своё отражение.
Жжение на виске. Нет. Болит именно кожный покров. Касаюсь пальцами, понимая, что кожа неровная. Вновь опускаю руку, рассматривая ожог на запястье.
Мысли постепенно приходят в порядок, но вновь образуют хаос. Поток информации, поток вопросов, на которые я должен немедленно получить ответы.
Подхожу к двери, дергая за ручку. Распахиваю, тут же тормозя ведь мимо проходят мужчины в белых халатах. Врачи?
Они не бросают на меня взгляд, продолжая о чём-то говорить.
Начинаю осматриваться по сторонам, чтобы найти хоть кого-нибудь из знакомых. Поворачиваюсь спиной к подходящей девушке, которую не
И мне прилетает удар в плечо, отчего корчусь. Прижимаю ладонь к больной руке, резко развернувшись, но не успеваю выругаться.
Карин хмуро и недовольно смотрит на меня, сложив руки на груди. Её ноздри расширяются от тяжелого дыхания.
А ещё это значит, что она чертовски зла.
– Ты под домашним арестом, - рычит, вновь хлопнув меня по плечу. Я возмущенно распахиваю рот, делая шаг назад. Девушка наступает, продолжая колотить меня:
– Кто тебе давал разрешение?!
– её голос изменился. Выражение лица “каменной и стойкой Карин” слабнет.
– Кто?! Я не слышу!
– её удар становится сильнее.
Я сжимаю челюсть. Смотрю на неё, прекратив отступать, ведь по её бледным щекам потекли слёзы. Сестра продолжает колотить меня, но уже не так сильно. Она подносит ладонь к губам, скрывая лицо. Наклоняет голову, шмыгая носом.
Моргаю, ведь в носу закололо. Карин тихо всхлипывает:
– Мы, чёрт возьми, искали вас больше часа, придурок, - не кричит.
– Вызвали пожарных, они потушили огонь, но вас в здании не обнаружили, - вновь бьёт меня.
– Я думала… - запинается, опуская голову.
Мои ладони потеют. Резко, может даже грубо, обхватываю её плечи, притягивая к себе. Девушка не сопротивляется. Впервые. Её мычание доносится до ушей приглушенно. Обнимаю крепче, коснувшись носом макушки. От неё пахнет никотином. Опять пыталась “закурить” волнение.
Но моргаю, сжимая веки. Резко отпрянул, взглянув ей в глаза. Рот открывается, но не успеваю ничего толком сказать, ведь, кажется, Карин понимает, что вызвало такую тревогу:
– Порядок. Вы все получили ожоги, - её взгляд скользит к моему виску. Уверен, что там отметина.
– Джейн наложили швы, как и Ронни. Правда, с Добрев врачи долго мучились.
Ронни?
– Где… - заикаюсь.
– Где они, где они все?
Мне не нужно было слышать ответ. Слышу негромкий сигнал, поднимая глаза. Смотрю в сторону лифта, дверцы которого раскрылись. Черноволосая девушка улыбнулась мне сжатыми губами, демонстрируя ямочки на щеках, как только наши взгляды пересеклись. Карин отошла от меня, смахнув слезы, и вновь приняла непринужденное выражение лица.
Я сорвался с места, быстро перебирая ногами.
Джейн так же вышла из лифта, направляясь навстречу. Никакого смущения. Лишь настоящие, искренние чувства.
Хотя, пока мне трудно понять, что я чувствую.
Девушка обнимает меня, когда обхватываю её тело руками. Рид прижимается щекой к моей шее, сжимая веки:
– Вижу, и тебе досталось, - шепчет, делая пару глубоких вздохов, после чего отходит, потирая мои плечи.
– Ожог, - кивает, смотря на мой висок, после чего касается пальцами моего запястья, покусывая губы, ведь и там я получил отметину.
– У меня только на ноге.