Психиатрическая власть
Шрифт:
13 См. выше: с. 31, примеч. 5.
14 См. выше: с. 31, примеч. 3. В подготовительной рукописи М. Фуко указывает случаи, фигурирующие в труде Пинеля в разделе II, § VII «Энергичные репрессивные действия» (р. 58-59), там же в § XXIII (р. 96-97), а также в разделе V «Внутренняя полиция и штат надзирателей, необходимые в лечебницах для душевнобольных», глава 3 (р. 181-183) и § IX (р. 196—197).
15 См. выше, с. 31, примеч. 4.
« FodereFE .[1] Traitй de dйlire; [2] Essai mйdico-lйgal sur les di-verses espиces de folie vraie, simulйe et raisonnйe, sur leurs causes et les moyens de les distinguer, Sur leurs effets excusant ou attйnuant devant les tribunaux, et sur leur association avec les penchants au crime et plusieurs maladies physiques et morales. Strasbourg: Le Roux, 1832.
" Georget E. J.[1] De la folie; [2] De la physiologie du systиme nerveux et specialement du cerveau. Recherches sur les maladies nerveuses en genйrate, et en particulier sur le siиge, la nature et le traitement de l'hystйrie, de l'hypocondrie, de l'йpilepsie et de l'asthme convulsif. 2 vol. Paris: Bailliиre, 1821.
|8Жозеф
» PinelPh.Traitй mйdico-philosophique. P. 58—59 (раздел II, § VII).
20 Ibid. P. 96—97, n. 1 (раздел II, § XXIII).
21 Ibid. P. 181—183 (раздел V, § III).
22 Франсуа Лере излагает свои положения в кн.: [1] Mйmoire sur le traitement moral de la folie // Mйmoires de l'Academie royale de la mйde-cine. T. 7. Paris, 1838. P. 552—576; [2] Du traitement moral de la folie; [3] Mйmoire sur la rйvulsion morale dans le traitement de la folie// Mйmoires de l'Acadйmie royale de la mйdecine. T. 9. 1841. P. 655—671; [4] Des in-
54
dications а suivre dans le traitement moral de la folie. Pans, Le Normant, 1846.
23 Мери Барнс, медсестра, в сорокадвухлетнем возрасте поступила на работу в приют для страдающих умственными расстройствами в Кингсли-холле, открывшийся в 1965 г. и прекративший прием 31 мая 1970 г., и провела там пять лет. Ее история известна благодаря книге, написанной ею совместно с Дж. Берком, ее начальником, врачом-терапевтом. См.: Barnes М. & BerkeJ .Mary Barnes. Two Accounts of a Journey through Madness. Londres: McGillon and Lee, 1971 (франц. изд.: Barnes M. & BerkeJ.Mary Barnes. Un voyage autour de la folie/ Trad. M. Davidovici. Paris: Le Seuil, 1973. P. 287—288).
24 Джозеф Мейсон Кокс (1763—1818). Mason CoxJ.Practical Observations on Insanity. Londres, 1804 (франц. изд.: Mason CoxJ.Observations sur la dйmence / Trad. L. Odier. Genиve: Bibliofhиque Britannique, 1806. p_ 80—81).
Лекция от 21 ноября 1973 г .
Генеалогия « дисциплинарной власти ». «Власть-господство». Функция-субъект в рамкхх дисциплинарной власти и в рамках власти-господства. — Формы дисциплинарной ввасти: армия, полиция, профессионально-техническое образование, мастерская, школа. —Дисциплинарная власть как «нормализующая инстанция». — Технология дисциплинарной ввасти и образование «индивида.. —Возникновение наук о человеке.
Можно сказать, что между 1850 и 1930 годами классическая психиатрия без особых внешних проблем господствовала и функционировала, исходя из дискурса, который она рассматривала и применяла как дискурс истинный. Во всяком случае она выводила из этого дискурса необходимость института лечебницы и вместе с тем необходимость осуществления в пределах этого института особой медицинской власти как эффективного внутреннего
Можно сказать, мне кажется, и следующее: институциональная критика — я едва не назвал ее «антипсихиатрической», — словом, некоторая форма критики, сложившаяся начиная с 1930—1940-х годов,1 напротив, исходила не из предположительно истинного психиатрического дискурса, позволяющего вывести из него необходимость медицинских института и власти, но из факта института, функционирования института, критики института — с целью выявить, с одной стороны, вершимое там медицинской властью насилие, а с другой — эффекты умолчаний, заведомо разлаживающие действие предпо-
56
ложительной истины этого медицинского дискурса. Другими словами, анализ такого типа, если хотите, стремился разоблачить власть и проанализировать эффекты умолчания, исходя из института.
Я же, наоборот, попытаюсь — для того-то я и начал этот курс именно так, — выдвинуть на первый план саму проблему власти. И чуть позже я коснусь поподробнее отношений между этим анализом власти и проблемой того, чем же может быть истина дискурса о безумии.2
Я начал со сцены рандеву Георга III и его слуг, которые были одновременно агентами медицинской власти, потому что она показалась мне хорошим примером рандеву между властью, являющейся в лице короля властью-господством, которую и воплощал этот король-безумец, и властью другого типа, властью анонимной, безмолвной и парадоксальным образом опирающейся на одновременно физическую, послушную и не выраженную словесно силу слуг. С одной стороны, разнузданность короля, а с другой, напротив, — рассчитанная сила слуг. А вместе с нею и терапевтическая операция, которую Уиллис и вслед за ним Пинель сочли способной отвести безумие от господства которое оно приводило в неистовство и внутри которого неистовствовало само к дисциплине призванной его укротить. Таким образом, прежде всякого института и вне ВСЯ-кого истины в этой поимке безумия заявилз, о себе
особоГО рОЛЗ. Т1ЛЭ.СТЬ которVK) я бу71у нЗ.ЧЫВЗ.ТЬ «ВЛЗСТЬЮ дис-ЦИпЛИНЫ». '
Что она представляет собой? Гипотеза, которую я хотел бы выдвинуть, заключается в том, что в нашем обществе существует дисциплинарная власть. Под этим термином я имею в виду не более чем некую конечную, капиллярную форму власти, последний передатчик власти, некую модальность, посредством которой политическая власть, власть вообще могут на самом нижнем уровне коснуться тел, приникнуть к ним, взять под контроль жесты поступки привычки слова — то есть тот способ каким все эти власти склоняясь вниз и приближаясь к индивидуальным телам вплотную, берут в оборот, преобра-зуют нагшавляют то что Серван называл «МЯГКИМИ ТКЗНЯМи мозга».3 Я счиТЗЮ иными СЛОВЭ.МИ чТО ЛИС11ИПЛИНЗ,ОНЗ,Я ВЛаСТь
есть особая специфически присущая нашему обществу модаль-
57
ность того, что можно назвать синаптическим контактом тела и власти *
Вторая моя гипотеза заключается в том, что дисциплинарная власть, взятая в ее специфике, имеет свою историю, что эта власть родилась не вдруг, но и не существовала всегда, что она формировалась и при этом, в известном смысле, пересекала западное общество по диагональной траектории. Если ограничиться историей от Средневековья до наших дней, то, я думаю, можно сказать, что эта власть в своей специфике формировалась не совершенно на краю средневекового общества, но и определенно не в его центре. Она формировалась внутри религиозных сообществ и затем из этих религиозных сообществ перешла, претерпев изменения, в сообщества светские, которые развивались и множились в период предреформации, в XIV—XV веках. Можно ясно проследить процесс этого перенесения на примере ряда немона-стырских светских сообществ, подобных знаменитому Братству общежития, которые на основе ряда техник, взятых из монастырской жизни, а также аскетических практик, заимствованных из традиции религиозного опыта в целом, определили дисциплинарные методы, относящиеся к повседневной жизни, — педагогику." И это лишь один из примеров своеобразного роения монастырских и аскетических дисциплин в преддверии Реформации. Постепенно эти техники, распространившиеся в то время очень широко, пронизали собою общество XVI и особенно XVII веков, чтобы в XIX веке отлиться в общую форму синаптического контакта политической власти и индивидуального тела.