Психоделика любви: Начало
Шрифт:
— Саске.
— Да плевать!
— Я точно уверен, что со мной сегодня что-то сделали. — Учиха закатал рукав рубашки и показал на предплечье маленькую точку от укола. — Мне что-то вколи, от чего я видел вещи, не поддающиеся логическому объяснению. Я лежал на операционном столе и на мне проводили опыты. Там были Орочимару, Какудзу, Кисаме и кто-то еще. Да, и еще я уверен, что там была девушка. Она будто пыталась морально поддержать.
— Знаешь, что это было?
— Что?
Итачи с надеждой взглянул на друга «по несчастью», а тот с самым заносчивым
— Это был просто наркотик, который нам вкололи, чтобы мы вырубились и не буянили. Наркота, которую в нас всадили за то, что проникли в неположенное место! И никаких тебе теорий заговоров и пыточных камер! Только твое больное воображение!
— Дейдара, это не было галлюцинациями от наркотиков, ты должен мне поверить, в этой клинике происходит нечто ужасное, противозаконное и зверское! Саске говорил мне об этом! Гаара говорил о том же! А теперь и я.. — гневным шёпотом зароптал Итачи, и оглянулся назад, боясь быть услышанным посторонними. — Мы должны проникнуть снова в башню, я должен забрать Саске и сбежать.
— Да что ты говоришь? Проникнуть в башню еще раз? Интересно, как? Не думаю, что Тоби повезет второй раз, и он подцепит ключи.
— Ты мне поможешь.
— Я? — возмущенно воскликнул Дей, немедля фыркнув. — С какой стати и как?
— Ты можешь сделать бомбу, две штуки за эти три дня из подручных средств. Разве ты не гениальный подрывник?
Нечто волнительное кольнуло в душе Дейдары, слишком льстивые, но действенные слова усладили его эго, жаждущее к себе внимания, но Тсукури не был робкого десятка и не собирался поддаваться манипуляциям Учихи. По крайней мере, сразу.
— Почему именно за три дня?
— Через три дня я покину эту клинику, Орочимару оставил меня здесь временно на неделю.
— Допустим, я и смогу сделать эту самодельную бомбу. Но что я получу взамен? Какая мне от этого выгода, кроме всаженного в мою задницу шприца с двойной дозой димедрола? Ты-то сбежишь из клиники со своим братцем, хотя понятия не имею, как ты собираешься это сделать.
— У меня есть план, но о нем я расскажу, только если ты сделаешь бомбу.
Долгий тяжелый взгляд, они взирали друг на друга с вызовом. И со стороны Дейдары это была скрытая озлобленность, когда Учиха был непоколебим и внешне слишком спокойный, что выводило подрывника из себя еще сильнее.
— Меня это не интересует. — Отрезав как ножом веревку, Дейдара развернулся, направившись в сторону палат, но его окликнул голос Учихи, и голос этот казался настоящим набатом, что оглушил в раннее утро.
— Я вытащу тебя из клиники. Мы сбежим вместе. А если тебе не удастся сбежать с нами, я вернусь за тобой с оформленными документами на выписку.
— Ты блефуешь, — Дейдара не собирался оборачиваться, и говорил необычайно тихо, но достаточно громко, чтобы услышал Итачи.
— Не блефую.
До боли Дейдара сжал кулаки и зажмурил целый
— Могу тебе только дать совет: попытаться проникнуть туда через Гаару. Его ведь собираются перевести в эту треклятую башню для буйных. Попробуй попросить его, ему терять нечего, — осипшим голосом ответил Тсукури.
Он слышал, что Учиха идет следом за ним, и так получилось, что палаты с Собакуно у них находились по соседству. Тсукури остановился напротив палаты Гаары. Охраны нет, что странно, учитывая, каким буйным и проблемным был его «брат» по лечащему врачу. Насторожившись, блондин дернул за ручку двери, которая проскрипела как расстроенная скрипка в неумелых руках. Пустота из запаха пропавших потом простыней, одеяла и подушки, разбросанных по всей палате, следы царапин на полу, и страх и отчаяния, отпечатавшихся последним криком, будто стены сохранили его эхо.
— Его нет, — растеряно прошептал Дейдара, и в горле встал ком. Пускай он сам говорил, что Гаару рано или поздно отправят в башню. Но это были просто слова. А теперь…Башня забирала всех. И если он продолжит общение с Итачи… нет, если он продолжит оставаться здесь, его может постигнуть та же участь. Учиха прошел боком, так как Дей загородил собой проход, и с тем же оторопелым взглядом пробежался по палате.
— Что здесь происходит? — отчеканил металлический бас, заставляющий дрожать саму душу.
Дейдара и Итачи дернулись, обернувшись. Позади них стоял Пейн, безэмоциональным, как у мертвой рыбы, взглядом смотря на них как на пустое место, держа под мышкой толстую папку, он чуть накренил голову вбок, заглянув в палату.
— А, Пейн-сан, — с наигранным радушием поприветствовал Дей, но голос выдавал дрожь. — Хотел спросить у Гаары, почему его не было на завтраке, а тут такое.
— Гаару Собакуно отправили в отдел на буйных тяжелобольных сегодня утром. Но вас двоих это не должно заботить. Вам, — и выделив слова, взглянул пристально на Учиху, — стоит думать о своем состоянии.
Итачи нервно сглотнул, он прекрасно распознал намек в свою сторону. Но не смог сдержаться от ответного удара.
— Очень сложно думать о выздоровлении, когда кругом на каждом шагу шепчут об ангелах или страшных монстрах, церберских псах, зыбучих песках.
Ни единый мускул не дрогнул на лице эксцентричного врача. Резко сделав шаг вперед, отчего Дейдара попятился назад, Пейн подошел к Учихе, который оставался на месте, как воплощение самого вызова. И не разрывая зрительного контакта, Пейн промолвил глубоким, и в тоже время леденящим голосом: