Психолог
Шрифт:
Первая — староста никоим образом не опроверг и даже не попытался скрыть наличие оборотня. Вопрос «и что теперь делать, господин псевдоаудитор?» Зигмунд постарался на время отложить.
Вторая — тот самый мужик… Напоследок оглянулся на толпу, что собралась вокруг дома старосты, и его неопытному, несосредоточенному взгляду чудом удалось выхватить того самого первого встречного в этой деревне. Мужчина яростными глазами смотрел им вслед, сжимая в побледневшем от усилия кулаке перо ворона.
И тут Зигмунд понял, что по собственному желанию угодил в
Но ведь именно этого он и добивался, так?
Через некоторое время люди уже поуспокоились и начали расходиться по своим деревенским делам, по пути судача о случившемся.
Тот самый мужик еще недолго постоял, а затем с размаху бросил перо о землю, яростно втоптав его в пыль. Смачно плюнув в сторону дома главы деревни, он еще недолго постоял на одном месте, а после этого повернулся кругом и пошел прочь, ругаясь себе под нос.
Ворон, более не сверкая магическим блеском, удобно уселся на крыше дома старосты и с интересом смотрел вслед мужику. В таком положении он просидел еще некоторое время, а когда на землю опустились сумерки, поднялся и улетел в неизвестном направлении, сливаясь с темнотой наступающей ночи.
IX
Жена старосты, женщина с испуганным и суетливым выражением на лице, быстро показала Зигмунду его комнату, участливо спросила про багаж и, получив резкий и немногословный ответ, поспешно ретировалась в направлении кухни, где ее дребезжащий голос отдавал последние распоряжения.
Близилось время обеда, чему Зигмунд был очень рад. Физиологические удовольствия не часто входили в его распорядок дня, и он решил воспользоваться удачным моментом по полной. Одобрительным взглядом осмотрев свою простую в убранстве комнатушку, он нашел ее приятной. Другого слова он подобрать не мог, ведь оно выражало весь спектр ощущений перехода от ночлега на камнях или мокром мхе под открытым небом к сверхкомфортным условиям, которые только могла предоставить бедная деревушка.
Он притворил входную дверь и слегка улыбнулся. Нужно еще будет аккуратно спросить про ванную или баню, пусть это и вызовет ненужные подозрения. Но удобства бытия всегда довлели над чувством собственной безопасности, особенно если ты уже пресытился бежать от жизненных невзгод и от самого себя.
Степенно и важно он спустился по лестнице и прошел в импровизированную столовую, где за небольшим столиком его уже поджидал Брендон (так звали старосту). Простым движением руки мужчина показал на место напротив себя, и Зигмунд сел, на секунду застыв в липкой неопределенности, не зная, как вести себя в подобной ситуации дальше.
Усилием воли он постарался совладать с собой, но неприятная ситуация тут же разрешилась, когда жена вместе с сутулым неказистым молодым человеком, хлопоча, вбежали в комнату, поспешно расставляя различные подносы с разнообразными яствами.
Зигмунд удивился приятному многообразию еды. Тут были и соленья, и простые овощные
Да и весь стол, хоть и видимо собранный на скорую руку, выдавал в себе некоторую ноту торжества, а желание угодить как будто витало в воздухе. Хозяин дома одобрительно кивнул, взглянув на сей импровизированный пир (видно было, что они решили воспользоваться всеми имеющимися запасами, чтобы оказать достойное уважение дорогому гостю), а его жена, все еще стоя рядом со столом, неловко переминалась с ноги на ногу, заметно нервничая, и, глупо улыбаясь, смотрела в пространство.
Зигмунд вначале решил обойти вниманием этот старательный акт гостеприимства, но затем некое давно позабытое чувство взяло над ним вверх, и он, немного смутившись, поблагодарил хозяев за столь радушный прием.
Потом, думая об этом столь внезапно возникшем чувстве, он пытался найти ему подходящую ассоциацию, но в голову пришло лишь одно соответствующее слово — забота. Причем соответствовало оно его душевному настрою, но никак не ситуации. Ведь никогда он не мог подумать, что заботиться о нем будут абсолютно чужие, даже враждебные ему люди, которых он нагло и бесстыдно обманывал.
Но они это делали, и их нужно было отблагодарить. Пусть потом именно они вонзят ему нож в спину, но здесь и сейчас он обязан быть принципиально вежливым.
— Я благодарю вас за оказанное гостеприимство, а также за столь богатое угощение. Но я хочу отметить, что я здесь нахожусь с важным государственным заданием, которое займет у меня неопределенное время, поэтому я не хочу, чтобы во время моего чрезвычайного расследования вы расточали столь много сил на заботу о моей персоне. Мне достаточно будет есть то, что едите и вы, а находиться в стесненных, я бы даже сказал скудных, обстоятельствах нас принуждает сама наша работа, наш образ деятельности, к которому мы давно привыкли…
— А я смею заверить вас, господин аудитор, — мягко и обходительно перебил его староста, — что это нам нисколько не затруднительно и что, если честно признать, примерно то же самое мы едим день ото дня. Мы не бедствуем, господин…
— Прошу, зовите меня просто Зигмунд, хотя бы на время расследования. Так будет гораздо проще, — елейным голосом попросил аудитор.
— Хорошо. Так вот… Зигмунд… мы, как я уже сказал, не бедствуем и будем рады разделить с вами нашу еду и наш дом. На время вашего расследования, разумеется, — его твердый взгляд уставился на Зигмунда.