Психология сознания. Вопросы методологии, теории и прикладных исследований
Шрифт:
Другой корневой дихотомией, непосредственно сопряженной с первой, является оппозиция «объединение–разделение», обстоятельно исследованная В.И. Молчановым в варианте «различение—синтез» (идентификация) (Молчанов, 1992). Соединение выбранных оппозиций (Я – Другой, объединение–разделение) определяет, на наш взгляд, все многообразие сущего и мыслимого в самых широких пределах проявлений сознания.
Но почему только на пороге нового тысячелетия сознание становится вновь, как и в «мифические» времена мифологическое сознание, главной экзистенциальной силой, определяющей уже не каноническую (предустановленную), а свободную, независимую жизнь человека? Обретенная орудийность в жизнедеятельности человека диалектически снимается достижением высочайших технологических возможностей (в технике, биологии, медицине, информатике и т.д.) через проблематизацию персонального выбора, основанного на созерцании и взаимосвязи, взаимодействии с другими персонами. Обе интенции суть проявления сознания. Свободный выбор осознанного автономного
Особый статус темы сознания в современной науке обусловлен также целым рядом определенных формальных обстоятельств. К первому из них можно отнести весьма значительный рост количества научных публикаций, включая монографические исследования, в последней четверти XX – начале XXI вв.; возникли тематически новые периодические издания как печатного, так и электронного характера по проблеме сознания (The Journal of Consciousness Studies; Consciousness and Cognition и др.). С 1990-х годов действует центр изучения сознания (Center for consciousness studies. Tucson, Arizona) и Ассоциация (Association for the Scientific Studies of consciousness); проведено множество масштабных конференций по сознанию (Акопов, 2006).
Новый всплеск интереса ученых к проблеме сознания, значительно превосходящий все предыдущие, во многом объясняется переходом современного общества от фазы постиндустриальной к информационной, к новейшей философии, новой научной идеологии, идеям постмодернизма и др.; возникли такие новые интегрированные области знаний, как нейронаука, когнитивная наука, наука сознания.
В практическом плане следует констатировать все более активное и масштабное целенаправленное вмешательство человека в процессы физического, биологического и социального мира и не всегда отчетливое осознание долгосрочных последствий такого вмешательства. Этот «осознанный вектор движения» (Аллахвердов, 2003) весьма редко сопровождается столь же осознанным вектором «обратной связи».
В этом плане можно согласиться с тезисом А.В. Карпова о сензитивности проблемы сознания к крупным открытиям и достиже ниям, а также к новым подходам в науке, с этих позиций сознание раскрывается в новом свете (Карпов, 2007).
Другой характерной особенностью проблемы сознания является невозможность отнесения этой темы к какой-то одной области науки или к какому-то одному психологическому направлению, так как, включая в себя человеческое мышление, сознание включено в любую сферу активности и деятельности человека и так или иначе представлено во всех психологических платформах и направлениях – от бихевиоризма с его отрицанием сознания до гуманистической психологии с ее доведенной до предела, утилитарной установкой сознания.
Зарубежные исследования по проблеме сознания можно рассматривать в континууме от нейронаучных подходов изучения механизмов и коррелятов сознания до когнитивных подходов в описании видов функционирования сознания. К границам континуума примыкают попытки исследования сознания с использованием физических переменных (квантовые, волновые, молекулярные механизмы) и компьютерных программ по искусственному интеллекту. В объяснительных схемах зарубежных авторов встречаем как проявления крайнего биологизма (Searle, 1997; 2000), так и системного субстанционализма (Chalmers, 1996; 1997). В целом современное пространство изучения сознания может быть представлено в двух измерениях, складывающихся из «континуума» унитарных-междисциплинарных исследований, с их крайностями в формах феноменологизма (интроспекционизма) и физикализма; и утилитарно-ценностной шкалы с крайностями духовности и манипулятивизма.
В систематическом оформлении проблемы сознания можно выделить разные планы.
В философско-психологическом плане главная сложность состоит в определении сущностной характеристики сознания, так как оно традиционно стоит в бинарной оппозиции с материей и прямо или косвенно участвует в различных производных этой оппозиции: психическое – телесное, субъективное – объективное, индивиду альное – социальное, внутреннее – внешнее, закономерное – спонтанное, зависимое – автономное, необходимое – свободное и т.д. и т.п. В философско-методологическом плане наиболее интересные решения были определены еще В.М. Бехтеревым (объективистское преодоление онтологического дуализма посредством субстанционального объяснения сознания) и К. Ясперсом (агностицистское преодоление гносеологического дуализма посредством подчинения рационального мышления экзистенциальному мышлению – со зерцанию). В классическом варианте можно говорить: а) о логической противоречивости так или иначе определяемого сознания (Аллахвердов, 2000) в силу его невыводимости из материи; б) о гносеологической незавершаемости, так как в силу рефлексивности оно не может быть наделено качеством полноты (включая геделевский вариант); в) об онтологической универсальности, так как сознание может оформлять любые проявления человеческой жизни (бытия) (Знаков, 2005). Неклассический и постнеклассический дискурсы существенно расширили горизонт и вместе с ним спектр проблем, не определив при этом принципиальных решений с новых точек зрения. В то же время нарративный подход и социальный конструкционизм придали
В общепсихологическом плане сознание наделено предельной широтой, оно включает все психические процессы, состояния и свойства, с одной стороны, и полную неконкретность проявлений – с другой (в учебной литературе по психологии, отечественной и в зарубежной, сознание определено несколькими предложениями).
Не менее удручающая картина предстает в психолого-прикладном плане: сознанию нет места во всевозможных отраслях психологии, за исключением психотерапии и отчасти патопсихологии. Вместе с тем весьма распространены словосочетания: экономическое сознание, политическое сознание, электоральное сознание, правовое сознание, нравственное сознание, профессиональное сознание, потребительское сознание и др.
Сложившееся положение высокой ангажированности и незначительной востребованности сознания в теоретических и прикладных работах нельзя признать случайным для существующей системы психологических знаний и практики, тем более что в целом ряде новых направлений отечественной психологии сознание «работает» не только как базовая категория, но и как отчетливо операционализируемое понятие. Это, в частности: психосемантическая концепция сознания, развиваемая В.Ф. Петренко как в теоретическом, так и в прикладных аспектах; психологика сознания как новый общепсихологический базис психологии, разрабатываемый научным коллективом под руководством В.М. Аллахвердова; масштабный цикл исследований В.В. Знакова по психологии понимания и самопонимания —важнейших проявлений сознания и бытия человека; новые исследования В.А. Лабунской по осознаваемым и неосознаваемым компонентам невербального выражения личности; уникальные исследования А.О. Прохорова по проблеме смысловой детерминации психических состояний; историко-психологический и наррадигмальный подходы В.А. Шкуратова, в частности, к проблеме связи диссоциации личности и генезиса сознания; когнитивная платформа Е.А. Сергиенко в исследованиях сознания в раннем онтогенезе человека; оригинальная концепция В.Е. Семенова о полиментальных типах сознания в современном обществе и др. Из приведенного перечня ясно, что в большинстве случаев теоретико-прикладные исследования успешно развиваются, если затрагивается не весь категориальный объем сознания, а лишь определенная плоскость, ракурс – психосемантический, герменевтический, когнитивный и т.д. Более универсальные теоретические конструкции сознания (структурные подходы А.Н. Леонтьева, В.П. Зинченко, Ф.Е. Василюка) пока приносят меньше выходов в практику, в отличие от категориально «уплощенных» вариантов (психосемантика сознания, психологика сознания, полиментальность сознания и т.д.). Универсальные структуры – бытийный и рефлексивный слои сознания, биодинамическая и чувственная ткань, значение и смысл – в большей степени «обслуживают» сам конструкт сознания, нежели его выходы в практику. Да и в самом сознании доступным осознанию пока является то, на что оно направлено, но не сам механизм осознания.
Возможны ли иные концептуальные описания (универсальные структуры), которые были бы достаточно «прозрачны» как с точки зрения объектов, так и с точки зрения механизмов осознания?
Ввиду обсуждавшейся выше максимальной общности категории сознания предельно широкую форму выделения (различения) реальности (действительности или виртуальности) представляет дихотомия: объединение – разъединение. Мы предпочли более широкий вариант первого обозначения в этой паре – «контакт», допускающий также стадии предшествования, не обязательно влекущие к объединению; в отношении второго члена дихотомической пары в качестве синонимической замены был избран более узкий по значению термин «свобода». Таким образом, дихотомия приобретает в большей степени антропный вид, а члены модифицированной пары – детерминирующий по динамике их сочетания характер, т.е. характер факторов. Следствием привлечения малоактивируемой в современной психологии категории «свобода» может стать, с одной стороны, отход от абсолютного детерминизма в концептуальных психологических построениях (отчего уже ушло современное естествознание), с другой – отход от абсолютного утилитаризма (адаптация, функциональность, рефлекторность, системность и т.д.). Психологической альтернативой утилитаризму (прагматизму) является ценностный и, в частности, нравственно-этический и эстетический подходы.
Обсуждаемая структура не противоречит классической (Зинченко, 1991). Бытийный слой сознания вполне «перекрывается» контактным взаимодействием соответствующих агентов «живого движения» и чувствительной сферы с релевантным окружением, а с учетом новых исследований Н.Д. Гордеевой (Гордеева, Зинченко, 2001) (обнаружение аналогов рефлексии даже в элементарных движениях и действиях) можно говорить и о более высоких уровнях контакта (коммуникация на основе содержания обратной связи, смысловое общение и взаимодействие). Рефлексивный слой по своей сути (не по составляющей) настолько свободен в проявлениях, что может рассматриваться как эквивалент свободы.