Психонавигация. Путешествия во времени

Перкинс Джон

Мгновение я колебался, думая, что сказать воинам-шуарам, не зная ни слова на их языке и изъясняясь только на посредственном испанском. Теофило подозвал меня. Шуары смотрели, никак не проявляя своих эмоций. Когда я подошел, Теофило улыбнулся и представил нас друг другу.

— Это Таньа, — сказал он, указав на индейца с духовой трубкой, — а это Боми. Это мой друг мистер Хуан, американец. Как и вы, он плохо говорит по-испански. Мы будем говорить очень медленно.

Это растопило лед. Таньа и Боми ухмыльнулись, и стало видно, что зубов у них не

так уж много. Я пожал обоим руки и удивился тому, насколько легкими были их рукопожатия.

— Пожалуйста, — сказал Теофило, направляясь к дому. — Давайте уйдем в тень. Я принесу пиво и что-нибудь поесть.

— Простите нас, — похоже, Боми говорил по-испански еще хуже, чем я, — но скоро полдень, и мы должны возвращаться домой.

— Не надо пива, — сказал Таньа. — Мы проделали долгий путь, чтобы передать вам послание. Пейте пиво, мы не будем.

— Вы должны остаться, хотя бы ненадолго — запротестовал Теофило, — мы хотим, чтобы вы погостили. Мы не видели своих друзей-шуаров с того времени, как они убили дьявола-ягуара.

Два воина заметно напряглись, их лица окаменели. Теофило, казалось, этого не заметил. Боми поднял свою винтовку и с силой стукнул ею по земле.

— Мы будем говорить об этой границе.

Теофило выглядел озадаченным.

— Границе?

— Извините, — сказал Таньа. — Мы не хотели быть невежливыми. Но у нас есть важное послание.

Теофило внимательно посмотрел на каждого из них.

— И какое послание вы принесли нам, друзья?

Таньа кивнул на Боми, который снова стукнул винтовкой о землю.

— Это конец тропы колонистов. Они должны остановиться здесь, в Эль-Милагро.

Оба воина стояли неподвижно, глядя на Теофило. Лицо школьного учителя побледнело. Он ничего не ответил.

Таньа вытянул перед собой свою духовую трубку, расположив ее параллельно земле.

— Твои колонисты должны оставаться по эту сторону границы. Они убивают джунгли, и это должно прекратиться.

— Но, Таньа, ты же знаешь, что Сан-Мигель уже там, — сказал в конце концов Теофило, указав на восток — Они хорошие люди. Они не разрушают джунгли.

— Они превращают джунгли в глиняный горшок.

— Глиняный горшок?

— Да. Они должны остановиться здесь.

— Что значит — «превращают джунгли в глиняный горшок»?

Боми шагнул ближе к Теофило. Он гордо взглянул на Таньа.

— Мой друг великий шаман. Так?

— Несомненно, — ответил Теофило, — он самый лучший.

До меня стало доходить, что Таньа был тем самым шаманом из истории Теофило, чья связь с Богом-Ягуаром помогла людям Эль-Милагро.

— Да, — сказал Боми, выпячивая грудь. — Самый лучший. Три солнца назад ягуар снова приходил к великому шаману.

Теофило взглянул на меня. А затем быстро повернулся к Боми.

— Что ягуар показал великому шаману?

— Шаман говорит от имени всех людей-шуаров.

Таньа поставил свою трубку вертикально рядом с собой. Когда он говорил, то смотрел не на нас, а на джунгли за зданием школы. Хотя он плохо говорил по-испански,

он ни разу не запнулся. Меня потрясла глубина его голоса и сила его слов.

— Ранним утром я просыпаюсь еще до Солнца. Поднимаюсь на гору над рекой. Я танцую. Ухожу в страну предков. Соединяюсь с Богом-Ягуаром. Он становится мной. Подобно орлу, Бог-Ягуар летит над лесами в страну грядущих солнц. Я вижу смерть. Земля мертва. Все мертво. Деревья. Птицы. Обезьяны. Люди. Мертвые. Много, много людей. Не шуаров. Нет. Колонисты с гор. Мертвые. А земля? Сожжена. Земля как глина после обжига. Земля — глиняный горшок. Земля мертва. А воздух? Воздух — дым. Бог-Ягуар не может дышать. Кашляет. Все мертво, черепки, дым. Ничего не поделать. Один выход. Бог-Ягуар уходит. Возвращается на гору. Говорит с воином, Боми. Воин говорит, мы должны сказать учителю из Эль-Милагро. Должны прекратить это. Поторопиться и сказать это учителю. Учитель остановит колонистов прежде, чем земля станет глиняным горшком. Должен остановить.

Он замолчал. Повисла тишина. Из джунглей донеслась птичья трель. Наконец, Теофило прокашлялся.

— Ты учитель, — сказал Боми. — Люди тебя послушают.

— А что, если, — Теофило повернулся к Таньа, — смерть джунглей была не из-за колонистов? Может быть, та картина, которую видел Бог-Ягуар, была вызвана лесным пожаром?

— Нет, — сказал Таньа, — это колонисты.

— Теперь мы пойдем обратно, — Боми вскинул свою винтовку на плечо, — учитель обо всем позаботится.

Он протянул руку Теофило, а затем мне. Мы обменялись рукопожатиями. Теофило пожелал им спокойной дороги домой. Я повторил его слова. Воины развернулись и пошли прочь. Через несколько секунд они уже скрылись в тени джунглей.

Теофило и я вдвоем стояли посреди площади. Он покачал головой.

— О, боже мой, — вот и все, что он произнес.

Он медленно побрел к зданию школы и опустился на бетонную плиту. Я сел рядом с ним. Он выглядел совершенно подавленным. На другом конце площади стояла Юджиния и смотрела на деревья там, где исчезли шуары. Куры продолжали бродить около домов.

Я тронул Теофило за плечо.

— Ты отнесся к его словам очень серьезно.

— Да, — сказал Теофило, протирая глаза руками.

— Что имел в виду Таньа, когда говорил, что земля превратится в глиняный горшок?

— Мне кажется, он считает, что сельское хозяйство разрушит почву, сделает ее твердой, как обожженная глина. Я никогда не видел, чтобы подобное случалось, но шуары редко ошибаются в том, что касается джунглей.

Две недели спустя в еженедельной пачке газет из Куэнки мне пришло письмо от нового начальника из «Корпуса Мира». Его звали Джо. Он предлагал перевод в Куэнку. Хотя мне нравился Теофило, и я надеялся на то, чтобы провести больше времени с шуарами, я с радостью принял это предложение. Дело в том, что мне нечего было предложить людям Эль-Милагро. Мне было скучно, и я чувствовал себя виноватым за то, что в их сообществе был единственным бездельником.