Псы, стерегущие мир
Шрифт:
Ряды отважных воинов распадаются на куски. Кони вслед идущих скользят в огромной луже: раздается испуганное ржание, треск человечьих костей, крики придавленных, с раздробленными костями.
Бронебойные стрелы пронзают насквозь: не помогают щиты, кольчужные сетки, панцири… Пущенная стрелком, бронебойная стрела обрушивается сверху хищной птицей. Подставленный щит брызжет мелкой щепой. Скрежещущий шлем плюется красным, белый цветок оперения скрывается в голове. Жестокая боль раздирает степняку внутренности. Кожа седла испуганно скрипит,
Волна одобрительных криков сходит со стен Кременчуга и вплетается в довольный гул ратников в поле.
Вторая волна стрел выкашивает в степняцком войске огромные проплешины. Небо содрогается от предсмертных криков, палящие лучи бесстрастно выпаривают из луж крови тошнотворный запах.
Князь Берислав, хмыкнув, хлопает дружески Яромира по плечу:
– Признаться, князь, сомневался в нужности стольких стрелков, чай не трусы, не побоимся управиться мечами да копьями. Но рать у них агроменная, такую проредить не грех.
Остальные гудят одобрительно: молодец Яромир, не зря светлым князем поставили, все предвидел, предусмотрел.
Стрый, прищурившись, бормочет одобрительно:
– Гляди, они еще отстреливаются.
От конной лавины взмывает реденький рой черных стрел, сыплется на ратников. Заученно вскинуты щиты, робкая дробь потряхивает руки, все заканчивается досадным вскриком. Легкораненый яростно сопротивляется, но его отправляют за спины: пущай подлечится.
Третий залп покрывает поле густой тенью. Туча, грозно гудя, проходит верхнюю точку полета. Наконечники тянут к земле нетерпеливо: быстрее, там нежное мясо, укрытое хрупкой шелухой, сладкая кровь!
В небе полыхает так ярко, что солнце от зависти темнеет. Объединенное войско вскрикивает от удивления: на скачущих степняков сыплются черные перья. Павших припорашивают жирные хлопья. Яромир, отвернув раздраженное лицо от тающей в небе темной тучи, спрашивает сдавленно:
– Вольга, ты на кой тут стоишь? И где помощники?
Волхв смущается под осуждающими взглядами союзных князей. Даже Стрый с Ратьгоем смотрят злорадно: мол, на кой держать, если позволяет супротивнику обратить тучу стрел в пепел?
– А что я?! – злобится волхв. – Не возводи напраслину, княже. И так держим оборону! Ворог чересчур ловок, едва не спалил войско, в последний миг защитили, – бросает он в ошеломленные лица. – Пусть стреляют, силы не беспредельны, что-то да прорвется.
Отгремел по щитам степняцкий залп, тетивы защитников звонко щелкают, нежную синеву пронзает злой рой. Полет стрел внезапно ломается, их расшвыривает, как лучины, нежданным порывом ветра. Но половина кровожадно вгрызается в конную лаву.
Алтын не оборачивается на предсмертные крики: конь по указке коленей скачет в сторону, минуя оперенную смерть. Охотницу за выбритой головой вождя отшибает резкий взмах мечом.
Ров, еще свежий, судя по влажно-черной земле,
Рука тянется к аркану на седельном крюке.
Глава вторая
Кожаная петля выстреливает ядовитой змеей. Острый кол покачивается, земля у основания шевелится, сыпля высохшими шариками. Ратники с открытыми ртами смотрят на вождя степняков: могучий муж небрежно вырывает кол, как гнилой зуб.
Остолбенение уходит: вот же главная вражина, можно достать плевком. По рядам идут жаркие команды, и в могучего степняка на коне летит рой сулиц.
Алтын вбивает пятки в конские бока, конь с криком делает гигантский прыжок, жало метательного копья сбривает шерстинки хвоста. По рядам ратников проносится восхищенный ропот.
Небо вновь темнеет, стрелы с гулом застят жаркое солнце. Облако пыли придвигается ко рву, на зубах защитников хрустит земля. По ушам бьет степняцкий крик, напоенный лютой ненавистью выживших в мясорубке. Взвиваются кожаные петли, колья вылетают со скрипом.
В прорвавшихся степняков летят сулицы: наконечники пробивают конские бока и груди с легкостью, будто водную гладь. Степняки, сжимая древки, торчащие в теле, скатываются в ров неопрятными кулями.
В одну лошадь с чудовищной силой ударяет пяток сулиц. Животное отшвыривает, дико орущий кусок мяса сшибает коней соратников, как валун – поставленные стоймя поленья.
Алтын уворачивается от дрота, сжимая кулак, – под пальцами скрипит оструганное дерево. Сулица летит в ряды ратников. Кольчугу воина пробивает, как гнилую рогожу, отшвыривая на соратников. Повелитель спешно освобождает петлю от заостренной деревяшки и накидывает на новый кол.
Защитники кричат, чуя неладное. Смельчак хватается за кол, вдавливая пятки в землю. Алтын с яростным рыком дергает, легко выворачивая кол. Твердь под ногами удивленного ратника исчезает. Защитники взволнованно охают.
На Алтына летит воин в сверкающей броне, сжимающий кол, с распахнутым в крике ртом. Конь подает в сторону, и полоса стали жестко встречает летуна. Кисть Алтына встряхивает и обдает горячей струей. Половинки воина падают под копыта.
Алтын швыряет вырванный кол в ряды мечников, и воина с проломленной грудью отбрасывает на защитников.
– За мной! – кричит Алтын. – За славой!
Степняки восторженно орут, но, пронзенные стрелами и сулицами, валятся с седел. Оставшиеся рвутся за Повелителем – под пятками хрустят конские бока. Кони взмывают глыбами с ощеренными пастями. На лица защитников падают хищные тени.
Яромир, глядя со стены, плющит ладонь кулаком, сердце радостно стучит: храбрецов встречает лес копий. Лошадей нанизывают на древки, как мясо на вертел. Всадник в рубахе скрывается из глаз. Стрый глухо хмыкает – его зоркие глаза видят нерадостное.