Птенцы Дамбалы
Шрифт:
— Для специальных киборгов?!
— Да, для настоящих боевых киборгов! Солдат, охранников, телохранителей. Такие обычно уже совсем-совсем киборги, без человеческих частей, с искусственными телами.
— Так это получается, что они роботы!
— Нет, что ты! Роботы, никогда не были людьми, они полностью созданы людьми, и вместо сознания у них искусственно обученная нейросеть, так что и ведут себя они не как люди. А киборги были когда-то людьми, просто отказались от тела, по тем или иным причинам и их сознание было оцифровано.
— Дядь, а у тебя же тоже нейроинтерфейс есть? Круто, значит, мы с тобой можем общаться мысленно, и играть. И пользоваться им ты меня поучишь, а то у меня
У Всеволода нейроинтерфейс стоит с самого детства. Дело в том, что у него еще в 10 месяцев диагностировали дцп, а в 4 года внедрили нейромодуль, это стандартная на сегодняшний день практика. Нейромодуль, во-первых корректирует развитие мозга, во вторых, помогает поврежденным отделам мозга правильно контролировать работу мышц, словом, позволяет свести практически на нет, даже тяжелейшие формы паралича. Любого. И детского церебрального, и постинсультного и даже травматического, правда и нейромодуль в таких случаях разворачивается на всю нервную систему, включая спинной мозг, для обхода поврежденного участка.
— Сева, у меня нейроинтерфейс всего неделю, это ты меня будешь учить им пользоваться. А играть мне некогда.
— А чем тебе нужно заниматься, ты же, можно сказать, в отпуске, Стёп? — удивилась сестра, — все таки, столько лет занятой был и все не до нас. Может сейчас, немного побудешь с семьей. С племянником познакомишься. С мамой побудешь, съездим все вместе куда-нибудь.
И действительно, по большому счету заниматься здесь мне и нечем особо, по крайней мере, прямо сейчас. Нет как таковой необходимости бежать. Но за последние годы я совершенно разучился отдыхать, во всяком случае, вот так, не на курорте, а можно сказать в домашней обстановке.
— Знаешь, наверное, и в самом деле мне сейчас некуда спешить. Так что давай я квартиру сниму просто, устроюсь.
— То есть ты надолго в наши края, раз квартиру собрался арендовать? Я думала, ты у матушки неделю погостишь, и обратно в столицу
— Мне там нечего сейчас делать. Квартиру я сдал в аренду, работать я не могу. Так что отдохну от спешки большого города.
— А как же София?
— Не понимаю о чем ты.
— М-м-м-м! Даже так! Ну, тогда у меня подруги незамужние имеются, познакомишься.
— Света! — возмутился было я, но поняв всю тщетность, решил разъяснить, — я сейчас точно не хочу ничего серьезного, так что для подруг твоих, я не особо перспективный ухажер.
— А это уже они сами решат перспективный или нет. Вообще-то у тебя квартира в Москве имеется. А это уже серьезно! Иностранец как-никак — показав мне язык, ответила вредина.
Дальше мы ехали под бесконечный мамин рассказ о том, что произошло в Ачинске, с тех пор как я переехал. Кто женился-родил-развелся, кто стал директором, или наоборот сел за дела темные. Мне, естественно это все было не особо интересно, поэтому и слушал я вполуха, просто для галочки, иногда поддакивая. А сам же смотрел в окно и думал о том, как могла сложиться моя жизнь, если бы я…. Все. Если бы не уехал в Москву, если бы не пошел в медицинский. Или если бы в Москве жил по-другому, не встретил бы Софию. В общем, сидел и предавался рефлексии, густо замешанной на ностальгии, из которой меня вывело выскочившее словно из-за границы поля зрения уведомление о запросе в друзья от пользователя «Vsevolod_toplayman».
— Покороче ника придумать не смог? — Сказал я с усмешкой, — и что за «играть человека»?
— Это не «играть человека, — отозвался племянник, — а «топ любитель». Я же не про, но топчик точно.
Я рассмеялся принимая запрос. Молодец Всеволод, и английский знает, и с юмором парень. Тут же пришло сообщение от моего нового «друга» со смайликом и каким-то видео. При попытке открытия нейроинтерфейс
— Что это за видео? И почему оно в режиме полного погружения?
— Это интервью с Хикеру Тоджимой про его новую игру.
— Это тот самый геймдизайнер, придумавший несколько новых жанров, а на старости лет решивший цифровизироваться? Первый, и пока единственный случай неудачной оцифровки?
— С чего это неудачный-то, Дядя Стёпа, ты что, вообще за новостями не следишь? Наоборот, Хикеру цифровизировался уже почти на смертном одре, и его сознание очнулось на экспериментальном сверхкомпьютере, раньше прогнозируемого срока почти на 4 часа. Поняв, что все получилось, на волне позитива, Хикеру начал творить, он и в молодости иногда, в порыве вдохновения пропадал на недели, а тут и вовсе, без ограничивающих факторов в виде необходимости сна и еды просто ушел в творческий запой. Совсем недавно ему потребовалась помощь в создании звукового сопровождения для его нового шедевра, и он вышел на связь. Вот по поводу анонса практически готовой игры, по факту сделанной одним человеком и было организовано это интервью. Очень классно, репортер — обычный человек задает вопросы цифровой личности, которая сейчас еще является и сверхмощным компьютером, и даже сама комната, в которой идет беседа, по сути, находится «внутри» Тоджимы. Во всех смыслах. Разговор ведется в виртуальной реальности той самой новой игры, и оформление этой локации повторяет техническое помещение внутри сверхкомпьютера.
— Зачем так сложно?
— А вот и глянь интервью, дядя Степа! Там все объясняется это.
— Хорошо, гляну, но не сейчас.
— Напишешь мне впечатления?
— Словами расскажу!
За всеми этими разговорами мы как раз доехали до дома мамы.
Поднялись в квартиру, сестра и матушка сразу же принялись хлопотать по хозяйству, разогревая еду и накрывая на стол. Откуда-то была выужена бутыль с, как оказалось, домашней наливкой. А потом мы просто сидели и предавались греху чревоугодия, полностью отдавшись моменту и стараясь не поднимать неудобных тем. Но раз за разом я замечал на себе какие-то странно-задумчивые взгляды, бросаемые матерью. Ближе к десяти вечера сестра помогла матушке убрать со стола, и они своей семьей поехали к себе, забрав с собой уже утомившегося и почти спящего Всеволода.
Я уже было приготовился к сложному разговору с матушкой, но нет, проводив сестру, она просто молча, подошла ко мне, с силой обняла. Сердце предательски дало сбой, я стоял, обнимая мою, как оказалось сильно постаревшую матушку, укорял себя мысленно последними словами и не мог выдавить ни звука. Она оторвалась от меня и, глядя снизу вверх печально спросила, — «Почему ты не приезжал, Степа? Почти пятнадцать лет, с тех пор как ты уехал в Красноярск после похорон, неужели не возникало желания проведать мать? И не смей даже говорить, что некогда было!»
— Я… Не знаю… Не мог я мам. Сначала не мог, а потом… замотался, врос корнями, и… Ты не представляешь, как мне сейчас стыдно.
И я не врал, и сейчас бы не приехал, если бы не авария эта безумная. С тех пор, как отец умер, можно сказать, у меня на руках, от инсульта, случившегося во время моего очередного приезда на зимних каникулах. Я не мог найти в себе силы, чтобы находиться в этой квартире. Отец, бывший для меня самым близким человеком, тот, кто всегда был примером для меня, тот, благодаря которому я пошел в медицинский, продолжая его дело. Лучший отец и замечательный хирург, умер от дурацкого геморрагического инсульта. Умер еще до приезда скорой, спешащей отвезти его в больницу, в ту самую, где он работал хирургом, изо дня в день спасая жизни