Птица без крыльев
Шрифт:
Господи! Ну, конечно же, есть кому сообщить. Брату и его жене. До коттеджа полиция доберется за пару часов, и наступит конец их брачной ночи.
"Ты мой тайный приют; Ты охранишь меня от бед; в Тебе моя надежда на спасение...".
Боже правый! Что с ним такое происходит? Должно быть, он сходит с ума. В последнее время эта мысль навещала его особенно часто...
— Я сообщу обо всем братьям. Один сейчас во Франции, а другой... а другой только что женился... как раз сегодня.
— О,
— Это действительно, необходимо?
— Так было бы лучше, сэр. А потом... вы решите... перевозить их сюда или оставить в морге, пока все не будет готово к похоронам. Мы подвезем вас, сэр, нас ждет машина.
Реджинальд стоял, не в силах двинуться с места. Ему придется ехать опознавать тела родителей и Бэнкса. Этот Бэнкс... За рулем он превращался в маньяка, совершенно терял голову. Ну почему отец не положил этому конец?
— Мы можем подождать, сэр.
— Да-да, — расправляя плечи, откликнулся Реджи. — Я... мне надо сообщить прислуге. Присаживайтесь. Это не займет много времени.
Прислуга уже все знала. В слезах они ждали его на кухне. Реджинальд не смог заставить себя говорить и жестом попросил миссис Митчем выйти с ним.
— Я должен поехать с полицейскими, Митчем, — сказал он ей в холле. — Пожалуйста, позаботься обо всем, что полагается в таких случаях.
— Да, сэр, не беспокойтесь, здесь все будет сделано. Боже, Боже, какой ужас! Как пережить такое? Что будет дальше? И все из-за этой машины! Верно сказал Колеман: стоило ей появиться во дворе, как все пошло по-другому. Он так расстроится.
— Да-да, конечно. Мне пора идти. Скорее всего, я не вернусь до завтрашнего дня. Переночую в Дареме, а утром поеду к мистеру Чарльзу.
— О да, к мистеру Чарльзу, — повторила она, закрыв лицо рукой.
Реджи решительно повернулся и твердой походкой направился в гостиную. Полицейские поднялись ему навстречу.
— Едем, — коротко скомандовал он, как будто обращался к своим солдатам.
Они молча последовали за ним, отметив про себя, что молодой человек встретил горестное известие мужественно, как и подобает воину. И еще им стало ясно, что в таких делах у него богатый опыт.
Глава 4
Утро выдалось великолепное. Струясь сквозь маленькое оконце, солнечный свет заливал кухонную раковину и покрытый клетчатой скатертью грубо сколоченный стол с остатками завтрака на нем.
Они сидели рядом. Чарльз намазывал маслом румяный поджаренный хлеб.
— Знаешь, я не могу припомнить, когда... нет, в самом деле, никогда в жизни я так плотно не завтракал, — признался он, указывая на свою пустую тарелку. — Просто невероятно: пара яиц, два куска бекона, кусок кровяной колбасы, да еще сосиска. — Чарльз положил нож на тарелку и протянул к Агнес руку, чтобы обнять ее.
— Осторожно, чайник! — воскликнула она. — Ты перевернешь его на меня вместе с чашкой.
— Оставьте чайник и чашку, миссис Фарье, и прошу вас впредь помнить, что я всегда на первом месте.
— Непременно, сэр, но прежде позвольте налить чаю вам и себе. Так что, будьте любезны,
Они от души рассмеялись. Агнес поставила чайник на подставку и повернулась к мужу. Они снова обнялись. Казалось, молодые супруги только этим и занимались с тех пор, как приехали накануне в коттедж.
— Ты счастлива?
— О, мой дорогой! — выдохнула Агнес. — Сколько бы мы ни пробыли вместе, ты не сможешь понять до конца, насколько я сейчас счастлива. Ты изменил всю мою жизнь и все мои представления о будущем.
— Знаешь, мне до сих пор не верится, что все это происходит со мной. Я даже предположить не мог, что со мной может случиться подобное. Все люди со временем женятся. Но чаще по расчету, как, например, придется поступить Реджи, чтобы продолжить род. Но в таком браке никогда не может быть такой любви, какую я испытываю к тебе, по той простой причине, что я не мог ее себе вообразить. Все переменилось с сахарных мышек в тот памятный день перед Рождеством. Сначала я этого не сознавал, а когда меня осенило, то первым пришло ощущение потери. Я чувствовал, что мне чего-то не хватает. Позже это ощущение сменилось другим. Я знал, что обретаю нечто новое, но чувствовал, что мне следует быть осторожным, чтобы не утратить сошедшее в мою жизнь чувство, иначе потеря ощущалась бы неизмеримо острее.
Агнес склонилась к мужу, чтобы поцеловать, но взгляд ее упал на окно.
— Посмотри туда! К нам гости. Видишь, кто-то поднимается по холму? Могу поспорить, что это миссис Фергюсон несет молоко. "Я только зашла взглянуть, как вы тут, голубушка, — заворковала Агнес, подражая миссис Фергюсон. — Быть может, вам что-нибудь нужно, так вы только скажите, просто намекните".
Они весело рассмеялись. Чарльз тоже повернулся к окну.
— Агнес! — неожиданно воскликнул он. — Это не миссис Фергюсон, это же... — Он покачал головой, не веря своим глазам. — Невероятно, но тем не менее это Реджи. — Чарльз сорвался с места, бросился из кухни в коридор и рывком распахнул входную дверь. Агнес последовала за ним. Они стояли бок о бок, следя за взбиравшейся по склону фигурой в военной форме.
Молодожены одновременно рванулись навстречу Реджи.
— Что случилось? Что-то с Генри? — спросил Чарльз, поравнявшись с братом.
— Нет, нет, это не Генри, — скупо ответил Реджинальд. — Давайте войдем в дом.
Троица молча прошла к дому.
— Что же все-таки стряслось? На тебе лица нет, — медленно промолвил Чарльз. Они с Агнес сели по другую сторону стола.
— Произошел несчастный случай, — судорожно сглотнув, проговорил наконец Реджинальд. — Тяжелая авария. Родители и Бэнкс... они погибли: машина свалилась с насыпи в реку.
В комнате повисла мертвая тишина. Они смотрели на него в немом оцепенении, не в силах вымолвить ни слова. Лицо Реджи посерело, вокруг рта обозначилась белая полоса.
— Нет! Нет! Нет! — закричал Чарльз, отчаянно мотая головой. — Не может быть, двое сразу! Все вместе, о нет!
Агнес встала и медленно вышла.
Братья остались одни. В глазах их стояла боль.
— О Господи! Господи! — громко застонал Чарльз, уронив голову на руки. — Это все из-за меня.
— Не говори ерунды. Какая может быть в этом твоя вина?