Птица и меч
Шрифт:
Раз в неделю, если Тирас не исчезал в облаках, я принимала вместе с ним длинную череду жалобщиков. Тирас выслушивал детали дела и, быстро вынеся вердикт, подзывал следующего. Большинство его решений принимались с уважением, хотя несколько человек пытались спорить, а один даже плюнул ему под ноги, прежде чем стража спохватилась и вывела наглеца.
Через две полных луны после свадьбы перед королем предстала женщина в цепях. Ее лицо и одежда были грязны, словно ее волокли по улицам. Мужчина, который ее привел, гордо выступил вперед и заявил, что поймал Целительницу. Я взглянула
— Какие у тебя доказательства? — спросил король, не обращая на меня внимания.
Она лечит людей? В этом ее преступление?! Меня переполнял гнев, но Тирас даже не повернул головы. Он продолжал терпеливо слушать мужчину, который описал два разных случая, когда Целительница возложила руки на его умирающих детей и те чудесным образом выздоровели.
— Это правда? — спросил Тирас женщину, которая едва приподняла голову.
— Да, — ответила она тихо.
Мужчина, который ее привел, демонстративно бросил цепи к подножию трона.
— Она колдунья, ваше величество, — пробормотал он со страхом. — Даже стоять с ней рядом не хочу.
— Где дети, которых она исцелила? — спросил Тирас.
Мужчина обернулся, и из очереди вышла женщина с двумя малышами.
— Это твои дети? Зачем ты их сюда привел? — В голосе короля послышалось недоверие, но я уже не могла обуздать кипевший во мне гнев. Он окрашивал воздух вокруг алым, и меня удивило, что его больше никто не видит.
— Они выздоровели неестественным образом. Я хочу, чтобы вы велели ведьме снять проклятие, — заявил мужчина.
Он хочет своим детям смерти? — спросила я, и Тирас бросил на меня предупреждающий взгляд, приказывая сидеть тихо.
— Я не могу этого сделать. Я исцеляю, а не причиняю вред. Не в моей власти снова сделать их больными, — объяснила женщина с такой усталостью, будто повторяла это уже в тысячный раз.
— Почему ты исцелила их, если знала, что это запрещено законом? — обратился к ней Тирас.
— Потому что… могла. Было бы жестоко смотреть на их мучения и не облегчить их, если это в моей власти, — слабо возразила Целительница.
— Подведите сюда детей, — велел король.
Женщина — очевидно, их мать — заторопилась к трону. Малыши с круглыми от страха глазами цеплялись за ее юбку.
— Сейчас они совершенно здоровы? — спросил Тирас женщину, чей взгляд метался между королем и мужем.
— Да, — прошептала она.
— Ты хочешь, чтобы они снова заболели?
— Нет, ваше величество. Но я боюсь.
— Чего ты боишься?
— Что она забрала у них что-то.
— В обмен на свое лечение?
Мать кивнула.
— И что, по твоему мнению, она забрала? — спросил Тирас.
— Их души, — пролепетала женщина с мокрыми от слез глазами.
— Ты взимала плату за лечение? — обратился Тирас к Целительнице, которая тут же в ужасе замотала головой.
— Нет, сэр. Я могу только
Тирас, отпусти ее. Голова женщины дернулась в мою сторону, а глаза расширились. Она явно меня услышала.
— Что велит правосудие? — спросил Тирас мать, в то время как его рука снова сжала мою в предостерегающем жесте.
— Забить ее камнями! — выкрикнул мужчина, и его супруга вздрогнула.
— Ты просила эту женщину исцелить твоих детей? — спросил король трясущуюся мать.
— Да, — прошептала она.
Отец застонал и с пылом принялся оправдываться перед Тирасом.
— Она околдовала мою жену! Мы были напуганы. Мы боялись, что наши дети умрут!
— Быть Целителем незаконно, — спокойно напомнил Тирас. — Так же, как и обращаться к их услугам. Наказание одно.
В зале воцарилась гробовая тишина. Мужчина начал дрожать.
— Что велит правосудие? — повторил Тирас, на этот раз обращаясь к отцу. — Я предоставлю решать тебе. Но, какое бы наказание ни получила Целительница, твоя жена получит то же самое.
Казалось, мужчину потряс такой поворот событий. Он растерянно посмотрел на детей, затем на плачущую жену и Целительницу, которая сейчас была полностью в его власти.
— Я… отзываю… свои обвинения, — пролепетал он наконец.
— Как пожелаешь, — кивнул Тирас. — Сними цепи.
Мужчина подчинился, более ни разу не подняв глаз, после чего отвесил несколько раболепных поклонов и поспешил увести семью из зала.
— Ступай, Целительница, и не твори зла, — отпустил ее Тирас традиционной фразой, глядя почему-то на Келя.
Между братьями что-то проскочило, и когда Целительница вышла из зала, Кель последовал за ней.
В ту ночь я так и не дождалась Тираса. Я лежала в темноте с закрытыми глазами, натянутая, как струна. Я знала, куда ушел Кель. Он догнал Целительницу и предложил ей убежище в стенах замка. Возможно, прямо сейчас она спала в моей старой комнате — той, где я училась читать и где Тирас рисовал на стенах.
Если не обращать внимания на лохмотья и грязь, Целительница была довольно милой. Даже красивой. У нее были длинные темные волосы и оливковая кожа — две черты, которые нравились Тирасу, по словам Келя. И которых была совершенно лишена я. Она будет ему полезна. Возможна, она сумеет излечить короля — и на этот раз взыщет плату. Возможно, вместо души она потребует его сердце.
Я откинула одеяло и принялась одеваться, не обращая внимания на растрепанные чувства и волосы. Шагая по замку, я силой мысли распахивала двери и зажигала канделябры. Оставалось лишь надеяться, что Тирас сейчас в поднебесье, а не там и не так, как уже нарисовало мне мое воображение. В итоге я нашла его с Келем в библиотеке, от пола до потолка заставленной книгами. Я часто бывала здесь после замужества, комната уютно пахла мудростью, словами и Тирасом — Тирасом, который теперь протянул мне руку в знак приветствия. Я не тронулась с места, чтобы пожать ее, и король опустил ладонь. Кель посмотрел на нас по очереди с пониманием, взбесившим меня.