Птица и меч
Шрифт:
Теми же лепестками люди усыпали путь передо мной. Это было весьма кстати, потому что шла я босиком: так королева показывала свою уязвимость и смирение народу, которым ей предстояло править. Увитую лентами голову отягощали бесчисленные самоцветы, но я ни разу ее не склонила и не опустила глаз.
У ворот собора меня встретила матрона — старейшая женщина города, которая опустилась на колени возле моих почерневших ступней и омыла их трясущимися руками. Надтреснутым голосом она благословляла мой жизненный путь — и ноги, которые понесут меня по нему. Масло из фиала [2]
2
Фиал — стеклянный сосуд с узким горлом (прим. ред.)
— Жди его, — после чего вскинула руки, словно ребенок, который просит, чтобы его подняли.
Двое стражников тут же бросились ей на помощь. Едва наши глаза сравнялись, старуха цепко сжала мою ладонь. Со стороны казалось, будто опытная женщина завещает молодой заботиться о супруге.
— Жди его, — повторила она с настойчивостью, которая придала простому совету второй смысл.
Ждать кого? — невольно вырвалось у меня, хотя она и не могла услышать вопроса.
— Короля, миледи, — незамедлительно ответила старуха, и ее лицо рассыпалось на тысячу улыбчивых морщинок — достаточно глубоких, чтобы спрятать в них и ее, и мои секреты.
Я улыбнулась в ответ. И долго ли ждать?
— Сколько потребуется.
Старуха одарила меня царственным кивком и позволила стражникам увести себя в сторону. Жаль, что она не успела сказать мне больше — например, где взять мужества для ожидания, ведь прямо сейчас мне хотелось лишь одного — броситься наутек. Я нуждалась в матери или хотя бы наставнице, а у меня не было ни той, ни другой.
Я глубоко вдохнула, набираясь сил для решающего шага, и ступила в прохладную темноту собора. Закатное солнце осталось за спиной. Его горизонтальные лучи пронизывали витражи на обеих створках огромных ворот и будто через калейдоскоп отбрасывали радужные блики в черный проход, ведущий к алтарю. Изогнутые каменные скамьи были составлены расширяющимися кругами, словно рябь на воде, идущая от возвышения в центре, где мне предстояло преклонить колени в смиренном ожидании. Жених не должен был увидеть моего лица, пока не опустится рядом, а я не должна была увидеть его.
На скамьях уже теснились важные гости из разных провинций. Палата лордов занимала первый ряд: леди Фири и четверо лордов слева, еще четверо — справа. Священник, назначенный королем для отправления джеруанских ритуалов и церемоний, ожидал у алтаря. На нем была черная мантия с изумрудной оторочкой и высокий золотой колпак, украшенный древними символами королевства. Рот, рука, сердце и глаз — Рассказчица, Пряха, Целитель и Перевертыш. Священник поприветствовал меня по имени и предложил преклонить колени. Когда я опустилась, он поочередно коснулся моих губ, руки, груди и закрытых век, благословляя каждую часть души и тела, а затем поджег фимиам, от которого у меня тут же застучало в висках и пересохло в горле.
После этого он выпрямился и обратил вопросительный взгляд к воротам. Паства в едином порыве обернулась следом, предвкушая увидеть на пороге короля. Повернулись
Мы ждали в тишине — настоящий склеп похороненных надежд. Недоумение прихожан все усиливалось, пока не выплеснулось за пределы их разумов и не докатилось до меня, словно тараном смяв мои границы. Любопытство достигло пика и пошло на спад, когда ответ стал совершенно ясен. Король не пришел.
Глава 21
— ВАШЕ ПРЕОСВЯЩЕНСТВО, пощадите бедную девочку, — сказал мой отец, вставая. — Распустите собрание.
Священник кивнул, хотя глаза под золотым колпаком расширились.
— Конечно, милорд. Как пожелаете. — И он поднял руки, отпуская людей с миром — традиционное джеруанское благословение.
Все прихожане встали как один. Я осталась на месте.
— Миледи, с вами все в порядке?
Я вскинула глаза и медленно, со значением кивнула.
— Вы понимаете, миледи? Король не пришел.
Я снова кивнула, но не поднялась с колен.
— Вы даже шептать не можете? — проворчал священник.
Я не могла. Мои губы складывались в слова, а язык ударялся о небо, формируя звуки, но я не могла их высвободить. Даже шепотом.
— Она не только немая, но и глухая? — забормотал народ, и лорд Билвик не преминул повторить этот вопрос во всеуслышание, так что он заметался между каменными стенами.
Некоторые прихожане ахнули, другие засмеялись, смущенно прикрывая рты руками.
— Леди Корвин, король не пришел. Можете вставать, — насмешливо пояснил лорд Билвик.
Я буду ждать. Конечно, он не мог меня услышать, но эти слова придали мне храбрости, и я повторила их, как мантру. Я буду ждать.
— Вас отвергли, — сухо заметил лорд Голь.
Я буду ждать короля, как велят традиции.
— Закон гласит, что дама должна прийти к алтарю до захода солнца. Но в законе ничего не сказано о том, когда должен прибыть король. Пусть подождет. — Голос леди Фири звонко взметнулся над перепалкой, и в соборе на мгновение воцарилась тишина.
Буджуни шепнул мое имя из темного угла. Тревога тролля заострила слово, и оно незримой стрелой пронеслось сквозь паству, вонзившись в мое трепещущее сердце. Я не осмелилась повернуться к другу, но его присутствие добавило мне мужества.
— Вставай, дочка. — И отец до боли стиснул пальцы у меня на запястье.
В ту же секунду до меня донесся странный звук — скрежет железа, выскальзывающего из кожаных ножен. И еще раз. И еще.
— Леди будет ждать столько, сколько пожелает. Я останусь с ней, — громогласно заявил Кель, и я услышала, как он шагает ко мне от дверей, за которыми выглядывал короля.
— И я! — выкрикнул другой воин.
— И я! — завопил Буджуни, подбегая к алтарю.
— Глупая девчонка. — Отчаянное шипение моего отца больше напоминало пощечину и было много хуже стиснутых на запястье пальцев.