Птица-слава

Алексеев Сергей Петрович

Конечно, сход порешил мужиков принять. Давно ведь женщины этого ждали. Не бабье дело вести войну.

Хоть и не бабье, да всё же мало кто из женщин оставил ружья. Огромный теперь отряд. Старшим по-прежнему Кожина. Мужики послушны во всём.

– Приказывай, матушка, слушаем.

– Бей до конца француза! Ныне это единый приказ.

Вот какая она, Василиса Кожина, русская женщина, храбрая женщина. Её не то что на место старосты, Кожину хоть в губернаторы назначай,

хоть в военный совет сажай.

ОПАСНОЕ МЕСТО

В белорусских непроходимых лесах под Оршей расположился партизанский отряд - крестьяне из ближних сёл. Тут под Оршей они воевали, тут же в лесах и жили.

В отряде среди других мужичонка, по имени Петрусь, по фамилии Глебка. Он и выбрал-то это место.

– Хорошее место для вас я выбрал, - любит похвастать Глебка.
– Можно по французам отсюда ударить, можно и снова сюда утечь!

Так крестьяне и поступали. Ударят по обозу, небольшому отряду французских солдат или по фуражирам - и снова к себе в леса.

– Нет, всё же хорошее место я выбрал, - не унимается Глебка.

А место-то, по правде говоря, было не очень хорошее. Болота кругом да топи. Мошка безжалостно ест. Нет бы выбрать где выше, где суше.

– Зато неприятель сюда не сунется, - рассуждает всё тот же Глебка. Сиди тут, как лыцарь в каменном замке.

– Твой замок одни болота.

– Болота для нас тут потвёрже камня, - отбивается Глебка.
– А главное, можно всегда утечь. Любому из любого места можно всегда утечь, философствует Глебка.

И вот однажды крестьяне было напали на какой-то обоз. Да тут подоспела французская полурота, и партизанам пришлось бежать. Добежали они до леса - думали, дальше француз не тронется.

Однако полурота попалась отважная. Гнала она мужиков и дальше, шла по пятам и загнала в такие топи, что стой! Дальше вперёд ни шагу. Тут, к счастью, спустился вечер. Французы тронуть крестьян не успели. Зато обложили со всех сторон - конечно, кроме той, где болото. Расположились солдаты на ночь. Противник надёжно схвачен. Завтра ему конец.

– Ну вот тебе и твой замок!
– кричат крестьяне на Глебку.
– Лыцарь ты этакий... Вот тебе и утечь!..

– Да кто же думал! Француз какой-то чудной попался, - разводит руками Глебка. Он и сам понимает, что делу, поди, конец. Однако для храбрости и себе и другим: - Оно же, болото, не очень топкое.

Попробовали крестьяне - сплошная трясина. Шаг - и сразу по шею, два шага - катись с головой. Хотят они снова ополчиться на Глебку. Нет, не видно, пропал куда-то проклятый Глебка.

– Может, утоп?

А Глебка в это время пробирался всё-таки по болоту. Сук у него длиннющий в руках.

Щупает им трясину. С кочки на кочку, где бухнет по пояс, где еле удержится, и всё же пролез.

С той стороны болота была деревня. Поднял Глебка на ноги мужиков, объяснил поспешно, в чём дело. Набрали крестьяне сена, кладок и досок, пришли к опасному месту, соорудили шаткий настил. По настилу весь партизанский отряд и убрался из-под самого носа французов.

– Ну, говорил я, что можно любому всегда утечь!
– опять торжествует Глебка.

Вырвались мужики из окружения. Осмелели. Думают, а что, если им самим теперь захватить французов. Мысль озорная, всем нравится.

Обошли крестьяне болото сухими местами, взяли с собой мужиков из местной деревни, послали в другие, чтобы и из тех приходили на помощь. В общем, к рассвету все были на нужном месте.

Проснулись утром французы. Где же крестьяне?! А те у них за спиной. Вот уже и крики слышны, и самодельные пики пущены в ход, рогатины, косы, вилы. Правда, и ружей у мужиков с десяток, и две настоящие сабли.

Заметались французы. Одни к трясине - тут их голубит верная смерть. Другие к крестьянам - навстречу им тянутся косы и вилы. Погибли французы.

Довольны крестьяне.

– Ну как?!
– смеясь, обращаются к Глебке.
– А говорил, что любому можно утечь!

МОТЯ

Отступают французы. Есть хочется. Нечего есть. Бродят французы по русским сёлам. Рыщут, где бы и чем поживиться.

Не забыта и деревня Ивановка. Недавно побывало здесь двадцать французских солдат. Сегодня явилось семеро.

Ходят французы по избам. Пусты закрома крестьянские. Скотина куда-то припрятана.

Явились они к деревенскому старосте, вцепились в белёсую бороду:

– Отвечай, где зерно укрыто.

Разводит старик руками:

– Третье лето у нас недород.

– Недород?

– Недород.

Обозлились французы, хлесть старика нагайкой:

– Недород?!

– Недород!

– Ах ты мошенник старый!
– кричат французы.
– Не желаешь добром, силой сказать заставим.

Схватили солдаты деда. Швырнули, как сноп, на лавку. Теперь уже двое стоят с нагайками.

Крутилась здесь Мотя - внучка упрямого старосты. Жалко ей деда, знает она, где зерно зарыто.

Взлетели над спиной старика, как цепа в обмолот, нагайки. Зажмурилась Мотя:

– Стойте!

Остановились французы, смотрят на Мотю.

– Дедушка хворый. Не бейте. Я покажу.

– Ах ты душа окаянная, - сплюнул старик с досады, потянулся к печному ухвату.

Съёжилась Мотя.