Птица-слава
Шрифт:
Сгрудились они у плиты, крышку сняли с большой кастрюли. Наваром дыхнул пар. Ударили в нос непривычные запахи.
– Ну, что там, что там в сием сосуде?
– Уха из диковинных рыб?
– Из горных козлов солянка?
– Суп из нутра лебедей?
Запустили солдаты половник в кастрюлю, притихли - тащат здоровую кость, мясо при ней болтается.
– Оленины кус?
– Говядины кус?
– А может, что-то досель не виданное!
Вдруг видят солдаты - под лавкой лежит копыто. С подковой.
–
Потянули снова солдаты кастрюльный запах - конячий, смердячий дух.
Обалдели солдаты:
– Такое-то королю!
Бросились к печке. Тащат шипящий противень. Чудо какое-то жарится.
Смотрят солдаты:
– Братцы, так это же кот! Морда, гляди, кошачья!
Рассмотрели солдаты. И правда. Вот и хвост в стороне валяется.
Рассмеялись солдаты:
– Тощий кот и копыто! Ну, братцы, худо пришлось французам, раз такое к столу короля деликатесным выходит блюдом.
Отступает французская армия. Как зверь, огрызается. Сил у французов ещё немало. Еды у французов мало.
Свечи едят вместо сала. Порох заместо соли. За конский навар дерутся.
Погнал их Кутузов по той же дороге, по которой наступали они к Москве. Места же здесь разорённые. Сами французы тому виной. Вот и прибыли дни расплаты.
Однако это только начало. Расплата ещё впереди.
Г л а в а п я т а я
НЕБО. ПОЛЕ. ПОЛОЗЬЕВ СКРИП
БОЛЬШИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ
Ещё до того как разгорелась Бородинская битва, в дни, когда русская армия отступала, к князю Петру Багратиону неожиданно явился подполковник Ахтырского гусарского полка Денис Давыдов.
Багратион Давыдова знал давно - когда-то Давыдов служил у него адъютантом, - принял сразу и очень приветливо.
– Ну рассказывай, ну выкладывай. Начальство обидело?
– Нет, - отвечает Давыдов.
– Наградой обойдён? В отпуск, наверное, просишься?
– Нет, - отвечает Давыдов.
Поразился Багратион. Ждёт, что же скажет ему подполковник.
– Вот какую имею мысль, - произнёс Давыдов.
И стал говорить о французской армии. Мол, растянулась армия на сотни и сотни вёрст. От самого Немана через всю Россию тащатся к ней обозы, идут подкрепления, порох, ядра везут.
– Верно, - бросает князь Пётр.
– Всё время туда и сюда мчатся курьеры с бумагами. Длинный французам путь.
– Так, так...
– слушает Багратион.
– Нового не открываешь.
– А новое в том, - вдруг заявил Давыдов, - что надо, ваше сиятельство, оставить у Бонапарта в тылу конные наши отряды. Пусть они обозы и мелкие части щупают. Будет немалый урон врагу. Прошу казаков и гусар - докажу, как возможное.
Пока Давыдов всё это говорил, лицо Багратиона светлело, светлело и даже вовсе расплылось в улыбке.
– Молодец! Дай поцелую.
– Поцеловал.
– Жди.
Багратион тут же пошёл к Кутузову. Начал с того, с чего и Давыдов. Мол, французская
Выслушал Кутузов Багратиона:
– Фантазии разные...
Кутузов только что принял армию, готовился к бою и берёг каждый отряд солдат.
– Ваша светлость, - обиделся Багратион, а был он на редкость вспыльчивым, - фантазии в том, что часто мы собственной выгоды не разумеем!
– И потом уже тише: - В этом деле есть полный резон. Тут выйдут большие последствия.
– Ну ладно, голубчик, ладно. Я же ведь так. Человек-то надёжный твой подполковник? Говоришь, из гусар? Им бы пыль по глазам начальству.
– Надёжный, ваша светлость. Пять лет у меня в адъютантах был.
Подумал Кутузов:
"Ладно, может, и вправду дело будет сие значительным".
Распорядился Кутузов выделить Давыдову 50 гусар и 80 казаков.
Так возник первый партизанский отряд. Русская армия отошла дальше, а Денис Давыдов ушёл в леса.
Немало причинили партизаны вреда французам. Фельдмаршал вскоре оценил мудрое предложение Давыдова и теперь уже сам стал отправлять отряды солдат в тыл к неприятелю.
К солдатам всё чаще и чаще присоединялись крестьяне. Они и сами создавали свои отряды. Сотни и тысячи крестьянских отрядов разили теперь врага.
Как в половодье река сокрушает округу, так и тут - на войне народной - прорвался крестьянский гнев. Спустя два месяца, когда русская армия уже перешла в наступление, Кутузов распорядился вызвать в ставку к себе Давыдова.
Он долго смотрел на гусара. Наконец произнёс:
– Тут я как-то при жизни князя Петра назвал твой манёвр фантазией. Прости старика. Только не думай, что я от слов своих отрекаюсь. То, что свершилось, доподлинно есть фантазия.
И так же, как тогда князь Багратион, подошёл и крепко расцеловал Дениса Давыдова.
ТУДА И ОБРАТНО
Слухи о доблестных делах партизана Дениса Давыдова катили в русскую армию валом. Один за одним. То обозы с порохом перехватили, то разогнали идущую артиллерийскую часть. То схвачен курьер с бумагами очень ценными, то сам Давыдов в бою отличился - зарубил четырёх французов.
Стал молодой корнет Васильчиков мечтать о том, чтобы и ему попасть к партизанам. Эскадронного командира просил:
– Отпустите к Давыдову!
К полковому начальнику бегал:
– Отпустите к Давыдову!
Однако начальники не отпускают. Подумал корнет, подумал, взял и ушёл без разрешения. Правда, оставил записку. Мол, не считайте, что я дезертир. Не могу я - ушёл к партизанам.
Стал пробираться он в Гжатский уезд, туда, где были отряды Давыдова.
Едет, думает о Давыдове. Представляется ему партизанский начальник заправским гусаром, в гусарской куртке, в шнурках гусарских, в гусарской шапке с лихим султаном.