Птица у твоего окна
Шрифт:
– Пока нет. Она мне обещала танец.
И в упор посмотрел на усатого.
Усатый исчез так же быстро, как и появился.
– Вы ведь пойдете со мною танцевать? – спросил Валерий, и Таня с готовностью согласилась.
Они танцевали медленный танец под завывание саксофона. Горячие ладони Валерия чувствовались сквозь платье.
– Почему мы все время на «вы»? Давайте перейдем на «ты».
– Давайте.
Таню все волновало вокруг: обилие людей, строгий и подтянутый Валерий, еще армейской закалки, блеск огней, музыка. Кружилась голова, плыл зал, Таня прижималась к Валерию, чувствуя его руки.
Когда
В чистом зеркальном умывальнике худосочная девица, зажав в одной руке сигарету, другой красила губы. Другая натягивала черный чулок, обнажив почти до бедра, тонкую ногу.
Дождавшись пока они уйдут, Таня подошла к зеркалу. Так и есть, прическа сбилась, тушь осыпалась с ресниц маленькими черными крапинками.
Она быстро привела себя в порядок, подкрасила губы и вздохнула. Она немного устала. Все так необычно, интересно. Но в тоже время какая-то легкая грусть окутывала ее. … Не многовато ли она выпила? Она взглянула на часы – батюшки, уже поздно!
Она вернулась в зал. Они с Валерием станцевали еще несколько танцев, собрались и вышли на блестевшую холодными огнями улицу. Облака, подсвеченные луной, россыпь звезд были все же роднее ей и привычнее.
Валерий, разгоряченный вином, много говорил. Таня поначалу старалась внимательно его слушать, но потом стала ловить себя на мысли, что постоянно отвлекается и улавливает лишь обрывки рассказа, поэтому механически кивала.
– Знаешь, что я хочу? Закончить получше университет и доказать всем, что я тоже что-то могу. Ведь сейчас же проявиться никому не дают! Потому каждый должен показать свою силу. А сила и в знаниях, и в умении пробиться. … Посмотри на всю историю эволюции…С древности до наших дней – всюду извечный жестокий бой клетки с клеткой, животного с животным, человека с человеком. … Поэтому, сама природа велит утверждать себя, как личность… Главный закон – сила! Природа сама отбирает самых сильных, умелых, лучших – от этого никуда не деться! Это можно назвать эгоистическим стремлением, ну, и пусть. Конечно же, в обществе должны главенствовать элитные прослойки – то есть самые умные, сильные. И тогда такое общество выживет. А остальные должны трудиться. А что, пусть пашут, если им не хватает мозгов…. А я должен пробиться, доказать, что я не глупее этих партийных бюрократов в кабинетах. … Ну, разве не так?
Валерий разгорячился, громко говорил и размахивал руками. Он был великолепен в своей речи. Но Таня слушала его все меньше, отвлекаясь.
Они шли через парк, и она видела лишь этот парк, глухой и таинственный, сиротливые качели, бездомную собаку, пробегавшую в лучах фонарного света.
«Куда бежит эта собака, где она ночевать будет? – крутилось в ее голове. – «Где-то в острых холодных кустах, в грудах листьев. Или пригреется у доброго ресторанного сторожа».
Валерий, видимо устав говорить, удивленно смотрел на свою почти безмолвную подругу.
– Таня, ты что задумалась, очнись. … Уже почти пришли. Или пойдемте еще погуляем.
– Нет спасибо. Такой чудесный вечер!
Она только теперь рассмотрела Валерия, увидев его по-новому – в дорогом красивом плаще, с хорошо уложенной прической, прямого, как стрела. Плечи развернуты, глаз цепкий,
Он взял ее за руки, чувствуя холодные пальцы.
– Уже холодно. Ты забыла одеть перчатки. У тебя руки такие прекрасные, нежные…, говорил он, подбирая слова.
Таня посмотрела ему в глаза и в это мгновение, приблизив свое лицо, он внезапно поцеловал ее быстро, со страстью, охватив ее рот губами.
Она не сопротивлялась, в глубине души, почему-то приняв это за должное, а в голове ее по – прежнему вертелась собака.
Глава 12. Сергей. «Возвращение»
Раскаленный рыжий песок усыпан кое-где рыжими кустиками. Он так нестерпимо жжет, что чувствуется даже сквозь обувь…
Глаза, засыпанные песчинками и залитые потом, теряют способность видеть. Губы потрескались, острое, сухое горло просит глотка воды, а впереди безжалостное солнце…
И песок, песок везде – хрустит на зубах, катается по телу, мягко пружинит в ногах. Он заполонил собою весь мир...
Впереди качается сутулая спина капитана. Он оборачивается и что-то через силу хрипит.
Привал … Все падают на песок, жадно раскручивают фляги. Вода – затхлая, невкусная, теплым потоком заливает горло. Капитан снимает черные очки. Глаза его беловатые, чуть выпученные, оглядывают юных бойцов:
– Почему боевое оружие в песке? Автоматы не бросать!
И глянув на часы, командует:
– Вперед!
И снова шесть теней бредут по раскаленному аду. Страшная духота подступает к горлу, теряются силы, кажется – вот-вот упадешь…
… Внезапно духота расплывается и укатывается вдаль. Все чувства заглушает неистовый перестук колес. На повороте тряхнуло, инстинктивно хватаешься за что-то одной рукой, а другая шарит в темноте. Отдышавшись, вновь погружаешься в сон и последнее, что застывает перед взором – оконный перепляс ночных огней – елочное гирляндное искусство…
На смену духоте приходит холодная дрожь: видимо кто-то открыл в ночном спящем вагоне окно. Вновь поползли видения. Полусон-полубред…
…Сквозь туман виден кишлак. Такая себе мирная деревенька, умываемая прорывающимся сквозь клочья тумана солнцем. Хмурые сады над торчащим минаретом. Усыпанная моджахедами площадь. Недоверчивые лица, хмурые, местами злые. Временами – просящие лица. Лицо муллы – замкнутое, затаенное… Мальчик, черный, как галчонок, оборванный, цепляется за БТР, хочет прокатиться…
Скалы. Обветренные, серые, неприветливые… Как пчелы с острыми жалами летят из-за них пули, щелкают по бортам бронемашины. Под треск автоматов падает Витек, скрученный от боли. Твое горло издает уже не крик, а надсадный вопль, звериный и страшный:
– Гады! Суки! Убью!!!
После боя был жалкий, юлящий пленник… Майор бьет его долго и методично и пленный сильно кричит и замирает, окровавленный, с багровой пеной у рта.
Кто-то пытается остановить майора:
– Не надо! Брось эту обкуренную сволочь!
Офицера хватают за руки…
Внутри твоего тела – огненный, раздражающе катающийся ком…
Подхватился, жмурясь от утреннего солнца, захлебываясь от потока солнечных лучей.
– Намаялся, бедолага, – слышен голос внизу. – У тебя не сон, а сплошное мучение. Сон отдыхом должен быть…