Птица у твоего окна

Гребёнкин Александр Тарасович

Покончив с пахучей и жирной ухой, они решили искупаться в озере. Зной усиливался. Сочная, густая тропическая зелень дышала жаром.

Ручей, звонко петляя меж базальтовых скал, серебрился на солнце, пеной бушевал по камням. Озерко было холодным, солнце бросало золотые отблески в голубую воду.

Когда они искупались в острой освежающей воде, Майя, вытираясь полотенцем, спросила:

– А что ты думаешь делать дальше?

Сергей не отворачиваясь, стоя спиной к ней ответил, глядя куда-то в скалы:

– Постараюсь выйти на Бородача…

А то чувствую, что топчусь на месте. Надоело помогать грабителям.

– Да нет, я говорю о дальнем будущем. Ну, когда вся эта кутерьма закончится.

– Об этом не думаю. В общем-то, постараюсь избежать тюрьмы…. Да и жить здесь мне совсем не хочется. Поднакоплю деньжат и уеду…. Ведь будь я поумней – ушел бы к духам и давно преспокойно жил бы на Западе. Там простому дворнику живется лучше, чем у нас инженеру.

Майя промолчала. Сергей ничего не сказал о ней. Она не входит в его планы. Неужели все это временно?!

Ночью эти беспокойные мысли вернулись. Майя лежала на спине, слыша рядом его посапывание. В густой темноте слышны были крики ночных птиц.

«Дурак, сломит себе голову», – думала она. – «А жаль. Только сейчас мне становится понятно, что не смогу жить без него, так как просто… люблю его. Да, да, люблю его такого, каков он есть. Злой, безумный… Рыцарь, борец со Злом! Дон Кихот! Или лучше – Ланселот! Ричард Львиное Сердце. А судьба у них видимо одна. Поэтому это и моя судьба, и я разделю ее с ним!»

Майя тихо вышла из палатки.

Горел восход. Миллиарды алмазных звезд тускнели и таяли.

Ее сердце охватила необъяснимая тревожная грусть.

***

Бородачу Сергей понравился. С ним он вел себя ласково, но начальственно. Предложил работать с ним постоянно, платить будут «зелеными». Сергей для вида размышлял неделю. Он уже все взвесил. Добраться до нежной шейки Яниса, а потом уйти. Опасения, что его убьют или поймают и подвергнут суду, его не пугали. Он сознательно шел на риск, зная, что бороться с ними можно лишь изнутри. И все это постепенно, не сразу. Нужен был уход в глубину, а скольжение по поверхности ни к чему не приведет. Он может выдать ментам или еще как-то обезвредить лишь маленькую ячейку, что после приведет к регенерации. Это все равно, что у ящерицы оттяпать хвост – он вновь отрастет.

Сергей быстро понял, что Бородач лишь мелкий босс, пешка в этой игре, а наверху другие люди, дергающие за веревочки. Они не любят слишком «крутых», ценят простоту и послушание. Тем, кто зарывается, пробует соскочить или провернуть свое дельце посылают предупреждение, а то и вовсе могут «убрать» неугодного.

– Поэтому, если не хочешь, чтобы твой труп нашли в реке в мешке – будь проще, – советовал Бородач.

Как-то Сергей спросил Бородача, не опасается ли он уголовного кодекса, тот улыбнулся его наивности и ответил:

– Запомни, дружок. На нашей работе не сажают. Убивают – это да, «отпускают» – тоже верно, а сажать – никогда. Это исключено.

Садят молокососов, которых подставили «старики», садят тех, кто «зарывается», садятся круглые идиоты, бедолаги какие-нибудь… Кстати, не вздумай без разрешения «свалить». Этого мы тоже не любим. Ты наш или ничей! Убрать мы можем всегда, руки у нас длинные. Есть у нас способы различные: от обычной драки в кабаке, до ножа в спину в темном переулке. А то еще бывает, люди внезапно попадают под машину, либо вообще бесследно исчезают. Заруби себе это на носу.

Бородач стал не только шефом-боссом для Сергея, но и своеобразным наставником. Он обучал его маленьким хитростям игры с людьми, умению перевоплощаться, быть осмотрительным и острожным в делах, умению быстро уйти от погони или слежки, владеть оружием.

– Это тебе всегда может пригодиться, – говорил он, закладывая обойму в вороненый пистолет. – Но еще главнее то, что у тебя на плечах – твоя голова. Всех этих Фантомасов, Зорро и Бондов не спасло бы лишь умение драться и стрелять. А они еще и головой думали! И пистолет не всегда может оказаться рядом, да и кулаки не всегда могут помочь…

И он, стоя в глубине необозримого и пахучего соснового леса, выделяясь грузноватой фигурой на фоне блестящего БМВ, ловко стрелял в сосну на противоположном конце поляны.

«Ишь, философ выискался. И пострелял я гораздо больше тебя», – думал Сергей.

Но вслух ничего не сказал.

Когда они, петляя по узкой грунтовой дороге, выруливали из леса, Сергей спросил:

– А вам приходилось убирать?

– Всякое бывает, – неопределенно ответил Бородач, увлеченно крутя рулевое колесо. – Вообще-то мордобой, убийства – дело недоносков. Такие дела нельзя делать своими руками, для этого есть охрана.

– И как вы набираете охрану?

– В семи случаях из десяти это малолетки. Их набирают в разных секциях, клубах, на тусовках, дискотеках. Ценим культуристов – каратистов, просто – лихих и хулиганистых парней, бывших армейцев. Чаще всего это люди низкого пошиба, невысокого интеллекта, с куриными мозгами, у которых чешутся кулаки. Иногда – просто отчаявшиеся люди. Ты ведь с подобными общался, наверное, надоело?

– Конечно. Хочется какого-то настоящего дела, серьезного….

– Будет. Не все сразу…Так вот. Мы их вербуем. Ты сам искал нас через подружку, мы испытали тебя, проверили твои качества. Тебе можно поручать кое-что посерьезнее.

А других рядовых берем так. Подходит кент на «пятачке» просит закурить, предлагает заработать. Вот и все. Отказываются далеко не все. Проверяем, если подходит – допускаем на более высокий уровень, даем работку посложнее. Если нет – можем отпустить. Убираем лишь в крайнем случае, в зависимости от того, что он выполнял.

Бородач внимательно объезжал темные лужи, временами давил кусты.

Сергей подумал немного и спросил:

– А может ли уйти человек, заработавший для себя, но знающий ваши секреты?