Птичка в академии, или Магистры тоже плачут
Шрифт:
Я же задумалась: а кто на самом деле нравится мне? Этот вопрос, заданный себе самой, уже говорил о многом, потому что раньше к противоположному полу я была совсем безразлична и такие мысли у меня даже не возникали. Теперь же в душе поселилось неясное томление и предвкушение чего-то непонятного, но волнующего. В голове внезапно всплыл разговор с дядюшкой, который произошел незадолго до его смерти.
— Ты очень похожа на отца. Он тоже долго оставался холоден к противоположному полу, но, когда встретил твою мать, все изменилось. Такой сильной любви я прежде не встречал. — Дядя не впервые говорил
— Ты искал родственников моей матери?
— Искал, — кивнул дядя. — Я хотел, чтобы вокруг тебя было больше людей, которым ты небезразлична. К сожалению, после скандала, связанного с женитьбой твоего отца, только я продолжил поддерживать с ним отношения.
— А какими были мои родители?
Я уже задавала этот вопрос не раз, но мне все время казалось, что дядя рассказывал что-то новое.
— Красивыми, умными, невероятно влюбленными друг в друга и увлеченными наукой. Наверное, если бы они не были так похожи в этой своей увлеченности, все могло бы сложиться иначе, но… — Он вздохнул, но потом встрепенулся и добавил: — А еще они очень любили тебя.
Дядя замолчал, и некоторое время мы просто сидели, думая о своем. Но потом он пристально посмотрел мне в глаза. Я всегда буду помнить этот его взгляд — дядя будто знал, что этот серьезный разговор станет последним.
— Эйлин, в жизни может случиться всякое. Главное, никогда не впадай в отчаяние. Из любого, даже самого безвыходного положения обязательно найдется выход. Помни об этом. — Я протянула руку, сжала его сухую ладонь, и он улыбнулся. — Ты у меня выросла настоящей красавицей и умницей. Твоему избраннику очень повезет. Жаль, что я вряд ли доживу до того мига, когда при каждой встрече смогу ему об этом напоминать.
— Дядюшка! — возмутилась я.
Но тут внезапно рядом появился куда-то запропастившийся ранее Ё-ё. Поставил руки в бока и выпятил грудь вперед, всем видом показывая, что в этой комнате есть тот, кто возьмет эту функцию на себя.
— Эй! Ты чего тут застыла? — окликнула меня вернувшаяся Лайза. — Садись, будем приводить тебя в порядок. Времени все меньше, а у нас еще куча дел!
Я стояла перед зеркалом и не узнавала себя. Я выглядела… иначе. Старше, красивее, увереннее. Лайза подняла мне волосы, обнажив шею, и сделала низкий пучок. Выпустила несколько прядей, придав образу легкость и некую небрежность.
— Если бы я была мужчиной, утонула бы в твоих глазах, — разглядывая меня в зеркале, сказала Лайза.
— Не думала, что макияж может так их подчеркнуть.
Я хотела дотронуться до лица, но Лайза предупреждающе зашипела. Я виновато улыбнулась и подвинулась так, чтобы мы встали у зеркала вместе. Лайза притащила его из своей комнаты. Большое, в полный рост, и в раме на колесиках.
—
— Как феи восхода и сумерек, — вспомнила я старую сказку о прекрасных с виду феях, которые сначала заманивали к себе путников, а потом превращались в чудовищ и убивали их.
Я ощутила, как Лайза рядом со мной вздрогнула, а ее улыбка стала натянутой. Я хотела было спросить, что случилось, но в дверь постучали, и мы переглянулись:
— Войдите!
Дверь открылась, и в комнату вошли Марсель и Даниэль. Увидев нас, мужчины так и застыли на пороге, разглядывая нас, будто увидели впервые.
— Эры, вы прекрасны, — наконец произнес Марсель, глядя почему-то только на меня.
Чем очень смутил и заставил руку дернуться, чтобы прикрыть непривычно глубокое декольте. Но я сдержалась.
— Согласен, сегодня вы затмите всех на балу! — вторил ему Даниэль.
И к моему удивлению, смутилась и порозовела даже Лайза, за которой я подобной чувствительности ранее не замечала.
Марсель же подошел совсем близко и с поклоном вручил мне гитару. Я с трепетом взяла ее в руки, провела ладонью по грифу и гладкому корпусу. Смотрела на нее и млела. Это не гитара, а мечта! Произведение искусства. А еще она могла без труда принять любые магические улучшения. По сути, она — это артефакт, который в умелых руках может извлекать такие звуки, которые и недоступны обычному инструменту.
— Владейте, Эйлин. Это вам.
Рядом вздохнула Лайза и с сожалением сказала:
— Жаль, что придется ее отдать.
— Не придется. Эта гитара теперь принадлежит эре эль Бланк, — ответил Марсель.
Лайза с удивлением на него посмотрела.
— Но вы ведь говорили, что везли ее кому-то в подарок?
Марсель улыбнулся и ответил:
— Все верно, эра эль Штоль. Все верно.
И до нее наконец дошло, что подарок уже нашел своего адреса. Глаза подруги на мгновение округлились, но она быстро вернула себе невозмутимость.
Я же смотрела на инструмент сияющими глазами и понимала, что не смогла бы с ним расстаться, даже если бы граф решить подарить его не мне. Я даже ради приличия не нашла в себе сил возмутиться такому дорогому подарку, а лишь выдохнула, глядя в глаза Марселю:
— Спасибо! Я всегда о такой мечтала!
— Я рад, что удалось вам угодить, — искренне улыбнулся граф.
Мы смотрели друг другу в глаза, и в это мгновение в груди стало очень тепло. И не потому, что мне подарили гитару, а потому, что в глазах Марселя было что-то по-настоящему искреннее, что-то, что заставило мои щеки порозоветь, а сердце забиться быстрее.
— Кхм, — внезапно прокашлялся рядом Даниэль, вырывая нас из какого-то странного состояния, в котором, казалось, мы были только вдвоем, и хмуро произнес: — Давайте мы вас проводим в зал. Думаю, адепты уже заждались.
— Да, конечно. — Мы с Лайзой переглянулись и оглянулись на вещи, которые хотели взять с собой.
Глава 29. О бале
Граф Марсель эль Лавалье и магистр Даниэль эль Мейр
Марсель и Даниэль сидели в зале в первом ряду и ждали начала представления. Потом стулья поставят к стене, и бал продолжится танцами, но пока было решено, что небольшой концерт адептов высокая комиссия будет смотреть со всеми удобствами.