Птичка. Маленький страж
Шрифт:
— Да. Я уеду. На полгода.
Она в ужасе закрыла рот сухой ладошкой, а слезы покатились градинами.
— Но ты не переживай! — я порывисто обняла ее. — Теперь у тебя все будет! Я обо всем позабочусь.
— Маришааа, — взвыла она, — все, что мне нужно — это ты!
Тут уже и у меня защипало в глазах.
— Тетя! У нас нет другого выхода! Или мы с тобой обе умрем от голода и холода! Кроме меня, о нас никто не позаботится. А так у нас есть шанс. А так я отслужу положенный срок и вернусь к тебе.
— Полгода, — простонала она между всхлипами. Но это уже были просто стенания. Она тоже все понимала. Просто очень сильно боялась. За меня или оставаться одной в
Когда первый поток слез иссяк, я подняла ее и отвела в кухню. Печь стояла погасшей, хотя дрова еще были. Наверняка, так и сидела перед этими баулами, забыла про печку. Быстро растопив ее и поставив кипятиться воду, прибрала форму, которую мы разбросали по полу, разглядывая. Подогрела тете молоко и поставила вариться кашу.
— Зачем ты купила молоко, Мариш? — запротестовала пожилая женщина. — Это же дорого.
— Теперь ты у меня будешь пить его каждый день! — я уперла руки в бока. — Понятно? И будешь нормально питаться! И завтра я приглашу врача, пусть выпишет тебе лечение!
— Не надо! Он увидит мою спину! — замахала она руками.
— И что он увидит на твоей спине? Скажешь, шрамы с детства, — отмахнулась я.
Да, крыльев у нее не было. Но рядом с позвоночником все же имелись отметины. Места, где они должны были появиться, но так и не появились.
— Мариша, а как ты будешь служить? Там же, наверняка, мужчины одни? — спохватилась тетка. — А если кто-то увидит твои крылья?
— Насчет мужчин я не переживаю. А крылья за столько лет никто не увидел. Значит, и там не увидят!
— Все-то у тебя легко! — покачала она головой.
Быстро сварив крупу, я посадила ее есть, а сама собралась до ближайшей лавки. На рынок лучше идти с утра, поэтому смысла тащиться в такую даль сейчас, не было. Деньги, что выплатило Управление Стражи, я ссыпала в наш кошелек. А оттуда достала те двадцать медянок, заработанные на сборе нехеса. Этого хватит.
Увидев меня на пороге лавки, ее хозяин сразу заявил:
— В долг больше не дам!
— И не надо, — фыркнула я. — Сколько я тебе там должна?
Оказалось, задолжала я уже шесть медянок. Уплатив их, я накупила всяких продуктов уже под расчет. Здесь отовариваться было дороже, чем на рынке, поэтому взяла не много. Кусок грудинки (целых три медянки!), полную бутыль молока, кусочек масла и несколько яиц. Завтра у нас будет королевский завтрак! Отдала я за все восемь монет. Полезные и сытные продукты стоили дорого.
— Что, работенку нашла, Марианка? — ехидно поинтересовался лавочник, заворачивая мои покупки. — С твой-то сладкой мордашкой неудивительно, рыжая.
— Придержи язык, — грубовато посоветовала я ему. А потом остыла. Что еще могут подумать люди, когда у молодой фактически нищенки появляются деньги?
Забежав к соседу, который торговал на рынке дровами, договорилась с ним, что привезет и расколет завтра две телеги чурок. Оставив ему в задаток пять монеток, последнюю спрятала снова в карман. Даже одна медянка иногда может спасти от голода. Этому я была уже научена горьким опытом.
Тетка так и сидела перед тарелкой с остывшей кашей. Только молоко выпила. Я покачала головой, но ничего не сказала. Достала из сухпайка баночку с медом и подогрела ей еще кружку ее любимого напитка.
Дом уже прогрелся, я подбросила ее несколько досок в печь. Усадив Рузу в кресло в гостиной, вручила ей питье, а сама пошла в умывальню. Содрав с себя грязную одежду, встала под струи прохладной воды. Летом она нагревалась быстро, но сейчас на улице похолодало. Тщательно промыв
Надев чистое, спустилась вниз. Тетя Руза спала в кресле, склонив голову набок. Чашка с молоком была выпита до конца. Это хорошо. Укрыв ее одеялом, я подбросила последние обломки досок в печь и отправилась спать.
Потрясающий был день. Что принесет завтрашний?
5
Глаза открылись сами собой на рассвете. Уговорить себя еще поспать хотя бы пару часов оказалось бесполезным занятием. Повертевшись с боку на бок еще полчаса, я сбросила одеяло. Было зябко. Натянула толстый домашний свитер и поскакала вниз. Совсем скрючившись, тетка так и спала в кресле. Холодно, нужно идти доламывать сенник. От физической работы на улице я согрелась и даже раскраснелась. Досок наломано было прилично. Больше половины одной стены я уже разобрала. Сложив их аккуратными стопочками, унесла в дом. Весело фыркнула зажигательная палочка, вспыхивая маленьким огоньком. И вот уже загудело в печи пламя. Будет у нас тепло и горячая еда.
С верхней полки была извлечена старая закопченная сковорода. Копоть от огня уже настолько въелась в металл, что отмыть ее не представлялось возможным. Я аккуратно отрезала ломтик купленного накануне масла. Несколько кусочков жирного мяса аппетитно зашкворчали на нем. Невообразимый аромат жареного поплыл по дому. Я забросила в большую кружку пару яиц и пристроила их вариться. На чистый стол легла буханка хлеба. Ровные, аккуратные, отрезанные почти без крошек куски улеглись на тарелку. Мясо подоспело и было разложено по порциям. Туда же отправились уже очищенные вареные яйца. Зелени бы, но где ее сейчас возьмешь?
Завтрак был готов, в доме стало ощутимо теплее. Нужно было будить тетку. Присев перед ней, я тронула ее за руку. Сердце пропустило удар. Рука тетки была холодной.
— Тетя! — схватила я ее за плечо, встряхивая. — Тетя Руза!
— Мариш, — простонала она. — Чего ты так кричишь?
А на меня обрушился водопад облегчения. Я схватила ее замерзшие руки и стала греть.
— Уже утро? — наконец открыла она глаза. — Как же у меня все затекло!
— Конечно, — согласилась я. — В кресле спать то еще удовольствие. Вставай, будем тебя разминать.