Птичья гавань
Шрифт:
— дешевое жилье;
— одинаково близко до работы и до пляжа Ашвем — лучшего в Гоа;
— в Сиолиме было заведение Таto's с самой вкусной местной едой и лучшими ценами;
— в Сиолиме было меньше наших земляков-матрасников.
Ну и вообще нам немного надоело жить и работать с одними и теми же людьми. Нужно было отдельное жилье, без этого любой брак развалится.
Но проблема в том, что я очень стеснялся разговаривать с незнакомыми людьми. Понятно, что в таких местах, как Гоа, повсюду сдается жилье, но мне было не по себе. Начать разговор — самое тяжелое, дальше будет проще.
Мы
— Как насчет этого?
— Слишком хороший дом, давай дальше.
— А этот?
— Слишком убогое жилье, живи там одна.
— Мы так ничего не снимем. Надо спрашивать.
— Спрашивай.
— Спрашивай.
Ладно, я сказал, что хочу зайти в первый закоулок рядом с моим любимым заведением и уверен, судьба приготовила для меня отличную квартиру. Которая только и ждет меня там, за Tato’s, и обойдется нам всего в восемь тысяч рупий (меньше пяти тысяч рублей в месяц). Так мы оказались в уютном аппендиксе за придорожной свалкой и встретили недоверчивую бабушку-индуску.
— We looking for flat, — сказал я. — Флэтфорент.
Она позвала какого-то парня, видимо, своего сына. И я повторил, что нам надо. Парень подвел нас к дому с несколькими отдельными входами. Мы поднялись по внешней лестнице на второй этаж. Он открыл дверь. Это было то, что нужно. Совершенно голая квартира с двумя маленькими комнатками, крошечной кухней, душем и туалетом.
— Годится, — сказал я. — Мы хотим здесь жить.
Но жена сомневалась. Она сказала, что согласится здесь жить, только если действительно цена будет не больше восьми тысяч.
— Двенадцать тысяч в месяц, — сказал парень.
— Как насчет восьми? — спросил я и удивился собственной наглости: торгуюсь, как самый что ни на есть ушлый тип! Заправский барыга!
Парень думал секунд тридцать и сказал, что готов уступить за девять. Мы сказали, что подумаем до завтра и вернемся. Я уже сел на скутер, когда он вышел за оградку и крикнул, что согласен на восемь.
— Что вам нужно? — спросил он. — Кровать и печка?
Мы ответили, что даже печка не нужна. Мы не будем питаться дома, поэтому — только кровать. Парень сказал, что соберет кровать сегодня же.
На следующий день мы въехали и неплохо зажили. Все было рядом. Все нужное продавалось чуть ли не во дворе. Кокосы по двадцать рупий, и в каждом целый стакан напитка и сытная порция мякоти. На сто рупий можно было очень плотно пообедать в Tatо’s. В двух минутах ходьбы мы обнаружили интернет, пожалуй, самый быстрый во всей Индии. И тут же, совсем рядом, вкуснейшая выпечка. Овощные булки за десять рупий, грибные слойки за пятнадцать, и к ним жена брала ice-кофе за двадцать, а я сок по той же цене.
Когда у нас были свободные часы между пляжем и работой, я писал эти заметки или читал книги. Жена купила себе деревянные болванки для матрешек и разрисовывала их: хотела сделать пару оригинальных вариантов, чтобы продавать в баре. Одна серия матрешек — девушки разных национальностей, вторая — индийские божества.
На работе, однако, с конца января атмосфера начала накаляться.
Вообще-то у нас было два владельца. Игорь и некто A., который постепенно отжимал клуб у Игоря. Я собирался обойти стороной эту
Про А. ходили и ходят разные слухи. Известно, что он родился в Израиле, где делал первые шаги в преступном бизнесе. Позже владел борделем в Таиланде. Согласно легенде, которую мне рассказал бармен Ваня, этот бордель был одновременно и наркопритоном для евреев, на входе в который висело меню и прайс-лист на иврите: расценки на проституток и наркотики. Бордель-наркопритон был снабжен тайными подземными ходами, через которые можно было уйти в случае облавы. Когда тайское заведение прикрыли, А. бежал в Индию, где пару лет сидел тихо, даже выучил английский (только устный, читать и писать он совершенно не умел), а потом взялся за привычный бизнес. С индийскими полицейскими дела оказалось вести проще. Взятки брали все. Несмотря на это, А. все-таки присел на полгода в мумбайскую тюрьму. Но потом вышел, так как вещественные доказательства (несколько килограммов кокаина) были утеряны следствием. Якобы насекомые съели порошок, и стало невозможно доказать, что это был кокаин.
Игорь открыл клуб два года назад и два сезона был его единственным хозяином. Он арендовал заброшенное здание у местной женщины — приветливой, темной, жадной и лживой. Игорь сделал ремонт, наладил связи и устраивал, по мнению многих поселившихся в Гоа полунаркоманов, лучшие вечеринки, которые часто прикрывались посреди ночи: для проведения ночных мероприятий с музыкой нужно было купить лицензию или хотя бы постоянно давать деньги полицейским.
Потом появился А. и предложил Игорю стать совладельцем. Он сказал, что вложит хорошую сумму в развитие и не станет мешать Игорю заниматься своими делами, а прибыль они поделят поровну. Игорь отказался, но что он мог сделать? Когда вернулся из Москвы к началу очередного сезона, счастливая хозяйка (которой А. дал на руки сорок тысяч рупий) поставила Игоря перед фактом: теперь А. тоже хозяин клуба.
Первое время А. действительно не вмешивался в дела. Более того, благодаря его связям с полицией, нас перестали закрывать ночами. Понятное дело, клуб нужен был А. как прикрытие, чтобы он мог показать свои чистые руки. Но со временем в клубе начало появляться все больше странных людей. И вот уже какие-то мутные типы стали ошиваться здесь постоянно, просили коктейли по выгодной цене, говоря, что они «друзья босса». И вот уже посетитель спрашивает у меня:
— У вас здесь можно купить кокаин?
Первый раз я очень удивился такому вопросу и послал человека куда подальше. Потом просто пожимал плечами какое-то время. А потом стал отвечать, что такие вещи лучше спрашивать у кого-то на входе.
В нашем подсобном помещении теперь тоже постоянно торчали темные люди. Подельник А. — нашего призрачного босса — уже в открытую продавал на кухне. Люди пробовали товар, занюхивая дороги на белых тарелках. Некоторые стеснялись персонала, другие чувствовали себя совершенно свободно. Я лишь окидывал эти шайки брезгливым беглым взглядом, не отрываясь от дел.