Птицы
Шрифт:
– Спасибо, – едва слышно прошептала девочка.
Финч не поверил своим ушам. Она это серьезно?
Арабелла совсем поникла. В своем клетчатом платье она выглядела такой худой и крошечной. Девочка уставилась в пол. Лицо ее не просто покраснело – оно порыжело – почти в тон с волосами, лишь синяк под глазом по-прежнему был фиолетовым.
– Ты не злишься? – спросил Финч.
– Злюсь. Очень. Ты не должен был приходить. – Она подошла к кровати и села рядышком. – Но он замахнулся, и я думала, что вот-вот… – Арабелла могла и не договаривать – все и так было ясно.
Они сидели и глядели на
В комнате было очень тепло и уютно, и, в отличие от его, Финча, комнаты, здесь царил идеальный порядок. На письменном столе, за которым училась Арабелла, все было аккуратненько разложено и расставлено, будто его вытащили прямиком из какой-то конторы. Даже пресс-папье выполняло предусмотренную для него задачу – придавливало стопку тетрадей, в то время как у Финча оно валялось под кроватью и если что-то и придавливало, то разве что дохлую мышь.
К столу прислонился плетеный ящик, из которого выглядывал пуговичный глаз куклы. Кукла будто подглядывала за Финчем. Ему показалось, что она относится к нему с подозрением.
– Тебе не было страшно? – спросила Арабелла. – Ну, когда ты пришел?
– Конечно, было. Еще как! До сих пор страшно!
– Тогда почему ты…
Финч вспомнил слова той доброй женщины из флеппина в Рривв.
– А как иначе? – сказал он.
Арабелла глядела в окно, и ее курносый профиль бледнел на фоне книжной стены. Жуткий синяк напоминал глубокую дыру, наполненную черной жидкостью, в которой тонул ее глаз.
– За что он тебя ударил? – спросил Финч.
Она поджала губы и отвернулась.
– А как же твоя мама? – добавил мальчик. – Она разрешает тебя бить?
Лицо Арабеллы стало еще грустнее. Она шмыгнула носом.
– Дядя Сергиус держит ее на пилюлях, – сказала девочка. – Из-за них она почти все время спит, а когда не спит, не выходит из своей комнаты и выглядит сонной. Она почти ничего не ест и не говорит. Разве что: «Я так устала, милая… Так устала…»
– Кто он такой? По его словам, он твой любимый дядя, но это очень похоже на вранье.
Арабелла вдруг резко повернулась к нему. В ее глазах появилась такая жгучая ненависть, что Финч почувствовал: еще миг, и его сметет ею с кровати.
– Мистер Сергиус Дрей, – процедила сквозь зубы Арабелла. – Говорит, что он кузен моего папы, но я ему не верю.
– Не веришь?
– Папа никогда о нем не рассказывал, – девочка опасливо оглянулась на дверь и перешла на шепот: – Он мошенник – я точно знаю! – и никакой он нам не родственник. Однажды мистер Дрей просто заявился вместе с чемоданом, горой слезливых соболезнований и ворохом душещипательных историй о своем детстве и дружбе с папой. Сказал, что в это тяжелое время он себе не простит, если не поможет нам. А мама была так подавлена, что даже не спорила. Он поселился в гостевой комнате и постепенно захватил всю квартиру. Съел все варенье из кладовки, спрятал почти все папины изобретения в сундук, который затем куда-то отволок. Только его башмаки теперь стоят на стойке для обуви, а наша обувь переместилась в чулан. Его костюмы заполонили вешалки. А еще он лупит тростью по железному изножью кровати и громко поет вульгарные мерзкие песни, которые он услышал в кабаре или в еще каком притоне. А поет он просто ужасно. Но не это
– Это как?
Арабелла на мгновение задумалась.
– Ну, что-то вроде: «Этим документом я, Мейделин Джей, передаю мистеру Сергиусу Дрею полное право портить жизнь моей дочери, Арабелле Джей».
– А что, есть такие документы? – удивился Финч.
– Нет же! – возмутилась наивности Финча девочка. – Я придумала только что. Но что-то похожее точно есть. Иначе как всяким жуликам удается проворачивать свои делишки?
– При помощи обмана, – авторитетно заявил Финч. – Я знаю одного жулика. Именно так они и поступают. Ты говорила, что он…
Арабелла вдруг поднесла палец к губам. Тихонечко поднявшись, она подкралась к двери и прислушалась. Финч тоже прислушался.
В коридоре скрипнула половица. Кто-то – а всем известно кто – подошел к двери комнаты Арабеллы.
Все трое замерли: Финч на кровати, Арабелла у порога и дядя Сергиус за ним. Он явно прислушивался к тому, что происходит в комнате.
Финч хмыкнул и заговорил самым занудным голосом, на который был способен:
– А если взять десять ойтов снега и отнять пять нилей, то будет сколько?
Арабелла изумленно поглядела на него, но затем все поняла, подошла на цыпочках и села рядом. Она сказала – тоже очень занудно:
– Будет девять полных ойтов, то есть ковшей, и пять маленьких ковшиков – нилей. Но при этом нужно учитывать, что все зависит от того, какие именно гремпины указаны в задаче…
Раздался звук отдаляющихся шагов, и вскоре где-то в квартире хлопнула дверь комнаты. Мистер Дрей исчез в своей спальне – видимо, его утомили скучные разговоры детей о Странных числах.
Арабелла выждала немного и продолжила сокрушаться:
– Дядя Сергиус ведет себя, как будто он здесь хозяин. Он тут уже полгода живет, тратит жалованье с папиных патентов на изобретения, которое перечисляют мне и маме, и придумал кучу правил, которые сам же постоянно и меняет. А еще у него какие-то мрачные делишки в Гротвей.
– А ты не думала кому-то пожаловаться?
– Кому, например? – Арабелла насупилась. – Он подружился с нашим констеблем, мистером Додджем, – этот злобный полицейский не станет меня слушать.
– Да. В таких делах на полицию нельзя полагаться, – хмуро согласился Финч.
Девочка покосилась на его тетрадь и учебник. И вдруг улыбнулась.
– Как это ты придумал про домашнее задание?
– Не знаю. Само вышло.
– Кстати, если тебе интересно знать, учителя заметили, что ты сегодня прогулял, – сообщила Арабелла. – Они решили тебя наказать и заставить ходить в школу на каникулах.
– Нет… – с неподдельным ужасом прошептал Финч. Это было уж слишком. Еще никого, он был уверен, за всю историю школы Фьорити не лишали каникул из-за одного жалкого пропущенного дня!