Публичное одиночество
Шрифт:
Вот это гоголевское чудо слова попытаться передать на экране – не фабулу, а вот эти «отношения» – мне было бы очень интересно. (XV, 79)
ГОЛЛИВУД
(1999)
Да, я не работаю в Голливуде.
А что мне там делать?
Там есть потрясающие режиссеры-американцы, которые месяцами стоят в очереди друг за другом, чтобы снять кино про Америку. Они такое кино снимут все равно лучше меня, а вот кино про Россию они снять лучше меня не смогут.
Так вот пусть и смотрят
(2002)
На самом деле Голливуд можно даже уважать: там хорошо знают свое дело.
Американская «фабрика грез» заставила сперва американцев, а затем миллионы зрителей во всем мире считать, что все лучшее, созданное за историю мирового кино, сделано именно там. (I, 89)
(2002)
Я хотел бы, чтобы мои картины смотрели в Голливуде, но никогда не хотел бы снимать там…
Я слишком амбициозен для этого. (I, 90)
(2010)
Интервьюер: А Вас звали снимать в Голливуд?
В Голливуде по большому счету великое американское кино сделали выходцы из России и славянских стран – Милош Форман, снявший «Кукушку» и «Амадея», Питер Богданович, снявший гениальную «Бумажную луну». Там, куда ни приедешь – «моя прабабушка из Одессы». Но все они – стали американцами.
Мне действительно предлагали работать в Голливуде, но я не хочу. Отказываюсь. Уже, собственно, и не зовут.
Денег заработать? Да, там можно заломить цену. Но вот какая штука – там не ты хозяин своей картины, а продюсер. Исключения – максимум человек пятнадцать. Это, скажем, Вуди Аллен, Скорсезе, Коппола… Все остальное – «pay or play». Все, что ты снял, идет к продюсеру – и на экране ты увидишь, что сделали они… И повлиять не можешь, в отличие от Европы, где картина не выйдет без участия режиссера на последнем этапе. Моего брата это устроило, он снимал в Америке свое кино. Но… Я не могу сказать, что его американские картины лучше, чем «Ася Клячина» или «Дворянское гнездо».
Могли бы снять американскую картину?
Ну, наверное, с их технологией могу. Будет это моя картина? Нет, не будет. Хочу я снять картину про американцев? Нет, не хочу. У них есть свои замечательные великие режиссеры, я толкаться локтями не хочу.
А самим американцам я могу быть интересен только отсюда – скажу то, что никто другой не скажет. А князь Орлов с медведями-цыганами-водкой-тройкой-икрой… Увольте.
Человек, у которого поступки рождаются не в его сердце, – раб при всем богатстве… Гениально сказано. Я не хочу быть понятным, американское кино – оно понятное. Я хочу быть понятым… При всей близости этих слов они разные. (I, 142)
(2011)
Интервьюер: С
У меня очень хорошие товарищеские связи с Джеком Николсоном и с Робертом Де Ниро. Из тех, с кем бы мне было интересно поработать, – эти двое.
Еще Брэд Питт, Шон Пенн, думаю, что Кевин Спейси, великолепная Мерил Стрип – это те актеры, которые реально работают по системе Станиславского. (XV, 51)
ГОЛОДАНИЕ
(2005)
Я когда голодал три недели (это лечебное голодание), понял, как много времени отнимает у нас застолье.
Куда-то едем, думаем о еде, выбираем, заказываем, ждем, пока приготовят, едим, ведем беседы, после пьем кофе… У нас ведь не так, чтоб быстро поесть в «стояке» и бегом на работу – нет, еда отнимает минимум два часа. Завтрак, ладно, не в счет, а обед – два часа, ужин – два…
И вот я, когда голодал, получил дополнительные четыре часа в день! Такое было впечатление, что день бесконечный, просто бесконечный.
А это всего-навсего связано с едой.
Интервьюер: Вот это ваше голодание; насколько я помню, это Вы для роли ездили в какую-то немецкую клинику худеть.
Для «Утомленных солнцем»… С Меньшиковым мы ездили туда. Одиннадцать кило я там скинул за шестнадцать дней.
Это сила воли или жестокие какие-то процедуры?
Никаких процедур, просто определенный режим питания.
Я ничего не ел, только воду пил. И много занимался спортом. Первые три – четыре дня трудно, а на пятый день приходит такая легкость фантастическая.
Главное, в город не выходить и не смотреть там на витрины.
Что, вообще не ели ничего?
Ну отвар какой-то лечебный пили. (II, 49)
«ГОЛУБЫЕ»
(2004)
Вопрос: Вот что хочу спросить. У нас сейчас на кого из актеров ни посмотришь – все сплошь «голубые».
Вы обобщаете, ей-богу.
Как Вы к этим товарищам относитесь?
Они мне не товарищи.
Не товарищи? Вам с ними не по пути?
Конечно, нет. А у Вас были какие-то сомнения?
Ну, как бы ваша известная любовь к Олегу Меньшикову, а некоторые его подозревают…
Что значит «моя известная любовь к Олегу Меньшикову»?
Вы его везде снимаете, не можете с ним расстаться…
Я также снимаю Владимира Ильина, Алексея Петренко. Что, они «голубые», что ли?!
Ну, не знаю…