Публичное одиночество

Михалков Никита Сергеевич

ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

(2012)

Интервьюер: Какой самый запоминающийся подарок Вам дарили на день рождения?

Пони. У меня есть лошади, и товарищи, зная о моей любви к лошадям, решили подарить мне пони. Первое, что я испытал – ужас, потому что не знал, что с ним делать. А потом нашли применение – сейчас на нем катаются окрестные дети.

Но как подарок, поверьте, это было сногсшибательно.

Что Вы включили в ваш wish-лист подарков на день рождения?

Вы знаете, как на духу говорю,

встретить день рождения на съемочной площадке, в работе. Это самый желанный подарок. Можно получать богатые, дорогие, во всех смыслах, подарки, но для меня самое большое счастье – встречать день рождения со съемочной группой, когда люди день работают, а потом отдыхают, а не когда день рождения превращается в славословие и бесконечную череду тостов. Работа для меня, существование в том мире, который мы создаем, – это самый большой подарок в день рождения.

Как, на ваш взгляд, прошел день рождения сегодня?

Он прошел очень трогательно. Во-первых, группа замечательно поздравила, причем видно, что они готовились, это все скрывалось, получилось очень искренне. Я себя почувствовал, как в годы студенческой жизни. А во-вторых, сегодняшний день прошел хорошо еще и потому, что было солнце, и мы сняли большую сцену. Вот такой вот подарок от природы. (I, 162)

ДЕНЬГИ

(1992)

Я люблю деньги. Очень. Они нужны мне.

Я никому не хочу доставить удовольствия тем, что я чего-то не могу.

Но деньги – скучно повторять – не самоцель.

Они мне нужны для благосостояния Студии, для того, чтобы кто-то, кто с тобой стал работать, потом продлил контракт, а расставшись – вернулся. (I, 45)

(1999)

Интервьюер: Вы большое значение отводите в жизни деньгам? Большое.

Мне очень нужны деньги, и я люблю деньги. Но мне не безразлично, каким образом они мне достались. (II, 31)

(2002)

Конечно, деньги для меня имеют большое значение. Это моя свобода, моя независимость.

Однако… я никогда никому никаких платных услуг не оказывал, никаких «откатов» не давал и очень горжусь тем, что никто не может меня потрепать по щеке, дескать, мол: «Знаем, все одним миром мазаны»… (I, 87)

(2011)

Интервьюер: Вы человек состоятельный. Но не все проходят проверку большими деньгами… Вас они не заставили изменить себе?

Я люблю деньги, но они мною не владеют. Не деньги портят человека, а отношение к ним. Никогда не жил бедно, но цену деньгам знал всегда. Хотя, конечно, были моменты, когда не хватало. Например, как-то ушел из дома и жил у Сережи Никоненко. Тогда, вне зависимости от того, кто сколько зарабатывал, все деньги складывали в общий котел, «под тарелку»… (XV, 52)

Дармовые деньги (2000)

Я постоянно работал и работаю и, в отличие от многих, никогда не имел дармовых

денег, не кормился от золота, нефти и газа.

Интервьюер: Вот этого Вам говорить не следовало.

Почему?

Потому что теперь мой черед напоминать.

О чем?

О Викторе Черномырдине и его движении «Наш дом – Россия», любовь к которым у Вас была, скажем так, не вполне бескорыстна. Сколько Вам тогда Виктор Степанович отстегнул на «Сибирского цирюльника» за присягу НДР?

Во-первых, не за присягу. Мне деньги давали на картину, поскольку посчитали, что она нужна России.

А во-вторых?

Во-вторых, я давно уже очумел от всех этих разговоров!

Человек приходит и предлагает: «Хотите, вырою вам котлован и построю дом?» Отвечают: «Хотим». – «Ну так дайте мне лопату!» Тут же начинают головами качать: «Аа-а, ты какой, лопата тебе нужна!»

Впечатление, будто деньги, выделенные мне правительством, я на себя потратил, а не на фильм, который собрал столько зрителей, сколько за последние десять лет в России не собирала ни одна картина. Ни одна, включая «Титаник», «Армагеддон» и прочие голливудские блокбастеры. На втором месте по сборам в прокате с большим отставанием от нас идет балабановский «Брат – 2». «Цирюльник» два года не сходит с экранов, на последнем кинорынке еще девять российских регионов приобрели лицензию на фильм (купили, к слову, уже по третьему и четвертому разу!), а меня продолжают полоскать за деньги, полученные у Черномырдина.

Бред!

Вот если бы я приобрел себе за те миллионы яхту или построил виллу на Багамах, тогда был бы предмет для разговора.

Наверное, кто-то и думает, что приобрели и построили.

Пусть думают! Идиотов хватает. Есть и такие, которые уверяют, будто я гомосексуалист, а Меньшиков – мой любовник.

Прикажешь и с ними спорить, опровергать?

Понимаешь, это как рецидив удивительного свойства русского человека, привыкшего рассуждать так: «Скажи мне, где ты работаешь, и я отвечу, чт'o ты воруешь». Люди не могут поверить, что для меня намного интереснее, получив деньги, вложить их в дело и заработать по результату, чем тупо украсть. Поэтому зубами и щелкают от злости. Сколько комиссий к нам присылали – и из налоговой, и из Счетной палаты, и из Госдумы. Ничего не находят, но продолжают в чем-то меня подозревать, хотя я не устаю повторять: творческому человеку гораздо интереснее делать, чем воровать, а потом сидеть и дрожать, ожидая, пока кто-нибудь настрочит донос или спросит, откуда бриллианты у твоей жены и шубка у дочери.

Каждая копейка, которую мы получили, подотчетна. Можно пересчитать массовку, посмотреть, сколько пошито костюмов, построено декораций для фильма. Мы ведь даже отреставрировали колокольню Ивана

Великого в Кремле, хотя это должна была на свои деньги сделать Москва, готовясь к 850-летию!

Сергей Бондарчук снял в семидесятые годы «Войну и мир». Великая картина великого режиссера!

Но справедливости ради признаем: Сергею Федоровичу помогала вся страна. Армия строила под Мукачево декорации, копала рвы, сооружала брустверы. В массовке бесплатно снимались полки, ибо съемки были подняты на государственный уровень!