Пуд соли на сердечную рану
Шрифт:
– Далее – ночнушка, предметы гигиены, косметика, украшения, – продолжала Настя.
– Не части.
– Повторить?
– Не надо, запомнила…
– Аптечка…
– Чего? – изумилась Глаша.
– Положи аптечку для первой помощи. Бинты там, обезболивающее. А что? Я всегда с собой вожу…
– Настя, о чем ты? Я же не на войну собираюсь, а в санаторий. Неужели там бинтов нет?
– Ах да, я забыла! Ладно, этот пункт можно вычеркнуть. Зонтик от дождя, купальники…
– Ласты, маска… – добавила Глаша, смеясь.
– Глаша, ну там же есть бассейн?
– Есть,
– Ну… неужели не захочешь искупаться?
– Захочу, конечно.
– Голышом?
– Ой, конечно же, ты права. Возьму я купальник, возьму! Даже два.
– Вот так-то лучше. Вижу правильный настрой.
– Смотри, а чемоданчик-то полный! – воскликнула Глафира.
– Знаешь, что еще не положила?
– Что?
– Нарядное платье. Ты что думаешь, там вечером дамы не будут дефилировать в нарядах?
– Будут, наверное.
– А ты будешь нормально себя чувствовать рядом с ними в своих шортах или джинсах? Бери платье!
– У меня его и нет… – задумалась Глаша.
– А красное? – напомнила Настя.
– С воланами по подолу?
– Ну, так подробно я не помню. Но юбка вроде пышная была.
– Да я в нем как дурочка буду смотреться. Оно старомодное, да и мало мне, наверное.
– Вот-вот, будет стимул привести фигуру в порядок. Бери, не разговаривай! Хоть его.
После таких нравоучительных сборов подруги еще посидели на кухне за чашкой кофе.
– А мне кажется, знаешь что будет? – прищурила глаза Настя, закуривая.
– Когда что-то кажется, знаешь, что надо делать?
– Да знаю. Но чует мое сердце, встретишься ты там с Алексеем Петровым. Сладите вы с ним. Вот просто чувствую…
– Настя, ну что ты говоришь! Что еще за обороты? «Сладите»… Еще скажи «будете жить-поживать», «по усам текло, да в рот не попало». С чего ему туда приезжать?
– Да не с чего вроде, но моя интуиция так мне подсказывает. Я же с ним общалась, и он очень расспрашивал о тебе. И после моего рассказа я увидела любопытство в его глазах. Он заинтересовался тобой как женщиной, как личностью. Забрало его! А как же иначе? Такая хрупкая с виду, симпатичная женщина да еще и хирург… И спасла его от убийцы… Вот ведь и путевку справил тебе, то есть будет знать, где ты находишься.
– Настя, ты меня пугаешь! Ты вступила в старообрядческую секту? Что за терминология у тебя? «Справил…»? Не «достал», не «купил»…
– Да отстань ты! Какая секта? Я, может, боюсь спугнуть твое счастье. Уж ты меня знаешь, мужчин у меня было предостаточно, знаю я их как облупленных. Но Алексей – это нечто. Красив, умен, с чувством юмора… Я думала, что нет на свете таких, чтобы заслуживали женщину, подобную тебе, но поди ж ты… один нашелся. Ладно, скажу, как тебе больше нравится: он тебе путевку достал, значит, будет знать, где ты находишься. Санаторий элитный, возможно, и нашему богатею-меценату захочется поправить свое здоровье… – Настя хитро посмотрела на подругу.
– А ведь очень плохо… – после паузы медленно заговорила Глафира.
– Что? – перебила ее Анастасия. – Я, наоборот, считаю, что все очень
– Плохо, что платье у меня такое старое и к тому же яркое, – ответила Глаша с истеричной ноткой в голосе под смешок Насти.
Глафира отказалась от долгих проводов подруги и отправила ее домой, потому что Настя умирала с голоду, а у нее в связи с отъездом в холодильнике было шаром покати. Потом дождалась заказанного такси и двинулась в путь. По дороге она попыталась сосчитать, сколько лет не была в отпуске, а когда ей это не удалось, вздохнула про себя: «Настя права, я синий чулок. Просто горела на работе. Так нельзя, пора и о себе подумать. Может, и правильно говорят: все, что ни делается, к лучшему? Из-за травмы я не только потеряла профессию, но и круто поменяла жизнь… Вдруг и правда все у меня изменится к лучшему?»
Глаша смотрела на подмосковный пейзаж за окном, и ее мысли пошли еще дальше. «А чего я, собственно, остановилась на Москве и Подмосковье? Поехала бы на море или еще лучше – за границу… Уж менять, так менять все кардинально!»
– А что вид у вас такой скучный? – спросил таксист, взглянув на Глафиру.
– Я? У меня? Да так… задумалась…
– Молчите всю дорогу.
– Задумалась… – как эхо, повторила Глафира.
– Очень плохо, когда в такой очаровательной головке столько мыслей, а на лице нет улыбки…
– Вот еду отдыхать, там, возможно, и начну улыбаться, – ответила Глаша. – Надеюсь на это.
– Только место вы выбрали какое-то… – Водитель неопределенно поежился.
– Какое?
– Сомнительный отдых там… для молодой симпатичной женщины. Но дело ваше, – туманно ответил таксист. – Приехали!
– Как? Уже? – удивилась Глаша.
– Во задумались! Уже полтора часа в пути, – усмехнулся водитель.
Глаша покатила чемодан на колесиках к пропускному пункту, так и не выяснив, почему, по мнению шофера, отдых здесь не для нее.
Дальше началась сказка, которую можно было бы назвать так: «Не может быть!» Или: «Разбудите меня, мне снится страшный сон».
На входе ее встретили двое охранников с совершенно наглыми и тупыми лицами, по внешнему виду похожие на полицаев. Они смотрели на нее, словно голодные собаки на кость.
– Неужели такая красотка – и к нам? А не покажете ли вы нам свою путевочку? А в каком номере мы останавливаемся? А мы что, будем отдыхать в одиночестве?
– Не много ли вопросов? – поежилась она под их противными взглядами, стараясь держать себя в руках и не совсем понимая такой реакции с их стороны.
– Ладно, гражданочка Ларская! Вы есть в списке, проходите, – осклабился один из охранников, показав все свои тридцать два железных зуба и почесывая живот рукой, показавшийся между растянутыми половинками рубашки.
– Будешь скучать, детка, зови! – прозвучало ей вслед под веселое улюлюканье. И началось обсуждение ее ножек, заднего места и перечисление прелестей, про которые она и сама не знала. У Глаши даже спина вспотела от такого приема, но связываться с парнями она не стала из-за реального ощущения страха и собственной беззащитности.