Пугачев и его сообщники. 1774 г. Том 2
Шрифт:
Овладение монастырем, по-видимому, не представляло особых затруднений для мятежников. Они рассчитывали на содействие приписных экономических крестьян, недовольных монастырским начальством и еще в 1762 году пытавшихся избить монахов Долматовского монастыря и лишить жизни его настоятеля, архимандрита Иакинфа. Восстание это, известное под именем дубинщины [284] , было усмирено силою, виновные жестоко наказаны, а остальные сохранили ненависть к монастырской братии. Поэтому при первом известии о появлении Пугачева в близлежащих селениях замечено было некоторое волнение. Архимандрит Иакинф стал готовиться к защите, укреплял монастырь, просил помощи, но, видя, что ни из Шадринска, ни из Екатеринбурга ее не присылают, в начале января 1774 года отправился в Тобольск просить сибирского губернатора Чичерина
284
Некоторые подробности о «дубинщине» можно найти в статье: «Архимандрит Иакинф» (Пермский сборник, 1860, кн. II, с. 22–27).
В феврале 1774 года партия мятежников, в числе 500 человек, отделившись от Челябинска, появилась в первый раз у Долматова, под начальством атаманов Ражева, Пестерева и есаула Тараканова. Монастырь встретил инсургентов готовым к обороне, и хотя настоятель его, архимандрит Иакинф, находился в то время в Тобольске, но своими письмами постоянно призывал братию к мужеству и защите. В экономическом казначее, секунд-майоре Завороткове, архимандрит Иакинф нашел себе деятельного и энергического помощника. Заворотков воодушевлял на борьбу с врагами подчиненных ему крестьян села Никольского, предлагал им скрыться в стенах монастыря и защищаться огнестрельным оружием. Прежде других последовал совету староста Игнатий Стенин, а за ним стали переселяться в монастырь и другие со всем семейством и имуществом. Многие не слушали увещаний и остались в селе Никольском, ожидая прибытия мятежников.
Сельский священник Петр Лебедев своими поступками поддерживал дух возмущения и не советовал своим прихожанам переселяться в монастырь. Тем не менее в монастыре собралось 383 человека, в числе коих было 10 человек солдат и 20 крестьян-казаков, присланных еще прежде из Шадринска. В монастыре было 16 орудий и 80 ружей, большие запасы пороха, патронов и зарядов.
Во втором часу пополудни, 11 февраля, с колокольни монастыря заметили приближение толпы, шедшей с запада, от деревни Верхоярской, а вслед за тем возвратился в монастырь крестьянин Леонтий Боголюбов, которому мятежники засунули за пазуху бумагу для доставления ее монастырской братии. В бумаге этой, или, как сказано было в заголовке, в «известии о благополучии», походный атаман Прохор Пестерев писал, что он командирован из армии его величества с 1500 человек и 15 орудиями, для занятия Долматова монастыря, и потому просит покориться без кровопролития и выслать доверенных для переговоров.
«Сверх же того, вам объявляю, – писал он [285] , – что уже и Казанская губерния, царствующий град Москва, также Нижний и другие города склонены наследником его императорского величества, государем цесаревичем и великим князем Павлом Петровичем, так и государем нашим Петром Федоровичем; Оренбургская губерния и показанные: Челяба, Троицкая и прочие жительства в склонность приведены благополучно; и если же, сверх сего, в верность не пойдете, то, конечно, оставаться будет вам от моей команды в беспорядке».
285
В объявлении от 11 февраля 1774 г. // Пермский сборник, 1859, ч. I, с. 62 и 63.
Не получивши ответа, мятежники в тот же день, с криком и гамом, ворвались в Долматов (село Никольское), зажгли два крестьянских овина и разбрелись по обывательским домам. Заняв дом крестьянина Петрова, бывший за рекой атаман Пестерев приказал устроить у своей квартиры виселицы, для наказания всех тех, кто откажется присягнуть императору Петру III. Скоро угрозы эти, в пример и устрашение населения, стали приводиться в исполнение. Атаман шайки повесил нескольких монастырских служителей, капитана Петра Вырубова и священника Павла Хорсина. Пестерев и его сподвижник Ражев истязали женщин, били многих кнутом и предавали разным пыткам всех остававшихся верными своему долгу и присяге.
На другой день после занятия села Никольского Пестерев отправил крестьянина Федота Макрушникова к монастырю с требованием, чтобы запершиеся в нем сдались без сопротивления. Посланный уговаривал собравшихся на стенах монастыря разойтись по домам и жить спокойно под защитой императора Петра III, обещающего свободу и вольность, и грозил в противном случае уморить всех голодом.
С своей стороны обороняющиеся уговаривали пришедшего оставить свое заблуждение и, по совету майора Завороткова, от имени всего Долматовского общества отправили Пестереву ответ, впрочем никем не подписанный [286] .
286
От 12
«О благополучии вашем, – писали монастырцы, – известие сюда от вас, через мужика, здешнего крестьянина, прислано, в коем смешнова достойные прописаны бредни, чему никоим образом статься не можно, да и помыслит ужасно, чтоб покойному государю императору Петру III прежде чаемого общего воскресения из мертвых одному воскреснут. Правда, будет общее всем воскресение, но как Святое Писание нам доказывает, что праведные воскреснут в живот вечный, а грешные в мучение вечное, и так разумеется, что тем воскресшим не понадобится тогда ни царю престола своего, ни богатому имения своего, а воздаст Бог каждому по делам его. А сия гнусная чучела [Пугачев], назвавшись таким ужасным по России именем, на подобие якоб воскрес из мертвых и желает похитить самим Богом узаконенную власть грабежами, разбоем и кровопролитием, чего и в целом свете не слыхано. А как не безызвестно, что всякий монарх вступает на престол правления тишиной и весьма полезным всему обществу спокойствием; а как ваш мнимый государь Петр III, император, в своем ложном и то письменном, а не печатном манифесте всему обществу в сведение не предъявил, где он и в каких местах через двенадцатилетнее время находился и для чего только в одну Оренбургскую губернию вкрался, простых нашу братию, мужиков, особливо от прочих мест ослепленных не везде прельщать и приводить в конечную пагубу, и награждать склонившихся к нему [старается] крестом и бородою, травами и морями и всякой вольностью, – чем мы и без его награждения от милостивой нашей Монархини довольствуемся. Крест Спасителя нашего всякий из нас православный христианин чтит и поклоняется, а бороды природные у всякого по человечеству имеются, растущие па ней волосы по своей воле кто стрижет и бреет, а иной и отпущает, в том принуждения никому нет; травами же и бородами мы без награждения вашего довольны и недостатка никакого не имеем».
Монастырское общество заявляло, что оно готово бы было покориться, если бы называющий себя государем Петром III появился в столице, там был принят и объявил о своем восшествии на престол, без грабежей и разорения народа. Обороняющиеся просили прислать им более ясные доказательства о подлинности государя и возвратить захваченных их пленных. Пестерев отвечал требованием покорности и уверял, что государь в самом непродолжительном времени отправится из Казани «к своей супруге», что печатных манифестов ему до сих пор сочинять было негде, «а когда он, великий государь, вступит в Петербург, тогда уже и печатные указы будет по всем губернским провинциям и городам публиковать и о всем истинно доказывать».
Запершиеся в монастыре просили оставить их в покое, отступить и донести своему государю, что они не послушали увещания его атамана. «А ежели кровопролитное злодейство с нами делать усилитесь, – писали они Пестереву [287] , – то Возбранная и Победительная воевода, Пречистая Благословенная Богоматерь нас защитить может. Так спасла она царствующий град Константинополь от Епифского воеводы, свирепого зверя кабана [?] и потопила в море многочисленные полки. Почему и ныне надежду нашу более на нее полагаем, что над вами, уже не так как с неверными, но яко с вероломными и поднимающими злодейским образом на своих братьев и на самую обитель оружие, учинит отмщение здесь, а особливо и в будущей жизни».
287
От 12 февраля 1774 г. // Пермский сборник, кн. I, с. 68.
Отправив это увещание, долматовцы требовали, чтобы Пестерев через полчаса дал им ответ, что намерен делать. До вечера 12 февраля намерения неприятеля были неизвестны осажденным, а затем в монастыре был получен ответ, в котором предводитель мятежников писал, что в предстоящую полночь защитники должны ожидать на себя «храбрый пушечный удар». Пестерев и его товарищи надеялись, что молитвы Пресвятой Богородице и Николаю Чудотворцу (Великому) помогут им возвратить на истинный путь «из лесу заблудящих боязненных зверей и привести в истинную веру и кротость».