Пугало
Шрифт:
– Ну да! – окончательно взяв себя в руки, Аля погладила малыша и укоризненно уставилась старосте прямо в лицо – ничего другого над подоконником все равно видно не было. Заглядывал тот к ней с улицы, а дом в свое время ставили высоким. – Прибился тут ко мне котейка, вот они теперь с мышами друг дружку и гоняют.
– Ага, – теперь уже задумчиво выдал мужик, на глазах расставаясь со всеми своими подозрениями. И добавил: – Ты эта… За давешнее-то зла не держи. Ладно?
Староста Але не нравился. Совсем. И уж тем более не нравилось, что он все время пытался свалить на нее вину за всякие
Вот и вчера тоже. Аля как раз шла от дома, где из дальнего колодца возле самой бани пара нечистиков выловила погибшего домовика и оттащила в сторонку – чтоб людей зря не пугать. Ну и сороку к ведьме сразу отправила – с приглашением заглянуть и посоветоваться, как теперь избежать совершенно лишних для мелкого народца слухов. По итогу решено было представить дело так, будто из воды всего лишь ежа выловили, что всех и устроило. А на обратном пути как раз и наткнулась на старосту, собравшего вокруг себя пару десятков человек и что-то убежденно им вещавших прямо посреди улицы. Но стоило ей подойти, притихли все настолько красноречиво, что сомнений не осталось – опять тот против нее воду мутит. Как пить дать.
– Чего гудим? – отступать Аля не собиралась – лучше уж прояснять все и сразу. – Опять виноватых ищем?
– Алита! – ахнули женским голосом где-то в задних рядах зрителей, отступивших так, чтобы староста оказался между ними и ведьмой. – Неужто и правда твоих рук дело?
Ну вот! Так она и знала – снова ей кости моют и снова с подачи здешнего «мэра». Недомэрка, вернее. Нет, ну что за человек, а? Сделал из нее, понимаешь, пугало на всю деревню – любую ее невинную фразу уже готовы сходу превратить в открытое признание вины. Знать бы еще, в чем, кстати…
– Может и моих – это смотря о чем вы здесь шумите. Если о том, что Мариса за три дня из горячки выкарабкалась – то да, моих. И что закрут на дальнем лугу больше нет – тоже. Или вы тут сейчас решали, кто мне за коров платить будет? Тех, что я от оводов заговорила?
– И молоко им всем заодно попортила! – обличающе подхватил все тот же голос. Але он вроде казался знакомым, но не видя лица, вспомнить, кто это, не получалось – все же деревня была немаленькой, а жила здесь она не так давно. – В рот же теперь эту дрянь взять невозможно.
– Горчит, что ли? – дело, кажется, начало проясняться.
– Ну вот – точно сглазила! Не зря разговоры-то идут. Шиш тебе тогда, а не плата!
– Та-ак… – Аля попыталась заглянуть старосте за спину и понять, кто раскричался, но потом махнула рукой – главный виновник и без того уже перед ней стоит. – Как я понимаю, Орима, на мое предупреждение, что дальний луг в этом году косить не надо, ты наплевал? И передать его остальным тоже не озаботился?
– Да какое к свиням предупреждение! – попытался тот переть на нее чахлой грудью, обдав заодно и запахом лука. – Кому до этого дело есть, коли трава там по пояс уже к стагрову дню встала? Пропадать, что ли?
–
– Подкармливаем, – ответили ей не сразу и теперь уже мужским голосом. – Совсем-то в стойла коровенок не загнали пока.
– Перестанете – нормальное молоко будет. Я когда нечистиков с того луга гоняла, старосте вашему сразу сказала – пока ворожба против них не рассеется, ничего там косить нельзя. Вот с Оримы теперь и спрашивайте, раз он об этом то ли забыл, то ли еще что.
И утопала домой, оставив народ галдеть дальше – теперь уже на старосту.
А сейчас тот стоял у нее под окном и разве что землю ножкой не ковырял в притворном смущении – зла, мол, на него не держи. Угу. Не иначе, опять что-то от нее понадобилось.
– Пришел-то зачем? – обреченно вздохнула Аля – отправить этого недомэрка по известному адресу конечно можно, но он ведь потом кого-то другого вместо себя пришлет. Лучше уж сразу все решить. – Дело какое есть?
– Дело, Алита. Угадала, – не стал тот тянуть. – Забежала бы ты к нам, а? Прямо сейчас. А то старухе нашей что-то странное чудится... Посмотри, в общем – то ли там и правда в нечистиках дело, то ли травок ей каких от умственного помешательства сварить надо.
– Выйду сейчас, жди, – захлопнула она окно перед самым его носом, едва не прищемив влезшую в окно бороденку. И заодно избавившись от проблемы с перекошенной створкой – закрытая она держалась вроде нормально, а с починкой и потом можно будет что-то решить. Но прежде, чем идти к двери, позвала:
– Ирулан?
– Чего тебе? – кот выбрался из убежища под лавкой с таким видом, словно тронный зал после торжественного приема покидал. И тут же одарил претензией: – Устроила тут, понимаешь…
– Вам всем лучше пока отсюда не высовываться, – разгуляться с обвинениями она ему не дала и опустила котенка на пол рядом. – В смысле, пока я не вернусь.
Когда Аля вышла, Орима послушно топтался возле крыльца, но ступать на него не рисковал. Судя по козе из пальцев, не особо старательно спрятанной за спиной – опасался.
Ну и ладно. Пусть лучше так, чем начнет шастать сюда по делу и без.
– Что у вас стряслось-то? – чуть задержалась она возле двери, раздумывая, стоит ее запирать или нет? С одной стороны делать это днем здесь было не принято, но с другой – катши в доме, и лучше бы их там никому не видеть даже случайно.
– Давай-ка сразу к нам пойдем, – староста мазнул взглядом по ее черному траурному платью из теплой шерсти, такой же вязаной шали без малейших узоров и сморщился. – Пусть старая сама тебе все рассказывает. И показывает заодно – глянуть-то в доме все равно надо будет. Ну, по вашему глянуть, по-ведьмински. Не бойся, деньгами не обижу, особенно если потом языком зазря трепать не станешь.
И Аля вдруг разозлилась – кто бы еще говорил, про язык-то:
– Не нужно мне от тебя никаких денег, – достала она с притолоки над дверью древний с виду навесной замок в пол-ладони размером, продела дужку в скобы и со скрипом повернула ключ – стесняться еще вот этого вот… Обойдется! – Просто перестань ко мне цепляться и все.