Пули отливают из ненависти

Казанцев Кирилл

Так что вопрос, заданный в самом начале разговора, заставил Пастуха озаботиться. «А вдруг он уже что-то знает?» – сама собой появилась в голове неприятная мыслишка.

С одной стороны, в этом возможном знании ничего такого страшного как бы и не было. Как бы… Хотя, с другой стороны, этот чертов Глыба мог сунуться с предложением своих услуг к оппоненту Пастуха. Раз ему нужны деньги, то почему бы не срубить какую-то сумму с заказанного? Так, дескать, и так, случайно узнал, а когда узнал, то был крайне возмущен… Не первый он такой умный.

И если рассматривать происходящее именно с этой, второй, оборотной

стороны, то получается, что оппонент сам вышел на столицу, нашел нужных людей и обратился к ним с просьбой – призвать к порядку зарвавшегося уголовного авторитета. Тогда ночной звонок – сигнал того, что просьба эта была услышана и воспринята благосклонно. Значит, сумел он столичных деятелей от криминала чем-то заинтересовать, привлечь на свою сторону. Предъявить собеседник ничего не сможет… Скорее всего, он просто пробивает, что и как, без каких-либо выводов. Но это не значит, что оппоненту Пастуха не дадут добро на наказание неправого авторитета. Проще говоря, на развязывание очередной бандитской войны. Таким образом, ничего хорошего Пастуха в ближайшие несколько месяцев не ждет.

Все эти расклады сложились в голове авторитета как бы сами по себе, независимо от его воли и желания, за те несколько секунд, которые собеседники потратили на обмен дежурными вопросами о делах и здоровье.

– Я чего тебе звоню… – сразу же после окончания своего рода прелюдии собеседник Пастуха взял быка за рога, перешел непосредственно к делу. – Слышал я, там у тебя под боком беспредел творится. Людей мочат за здорово живешь, со стволами по городу бегают…

– Это кто же такое сказал? – чувствуя, как немеют губы, поинтересовался Пастух.

– Да так… – добавил тумана собеседник авторитета. – Слухом, знаешь ли, земля полнится…

– С каких это пор ты слухам верить начал? – перешел в наступление Пастух. Если сначала намеки собеседника его несколько напугали, то сейчас начинали злить. И чего время тянет?! Если есть что предъявить, так не надо тянуть кота за хвост! Пусть говорит по делу!

– Да ты не нервничай! – тут же сдал назад собеседник. – Я просто уточнить кое-что хотел…

– Так спрашивай, – разрешил Пастух.

Вообще-то чувствовал он себя не особенно уверенно. Впрочем, окажись на его месте любой другой, он бы чувствовал себя точно так же. Грешен, грешен, знает об этом и потому не уверен… Но старался ничем не проявлять своего состояния. Держался. Из последних сил – но держался.

– Тут такое дело… – Теперь уже был смущен собеседник. Одно дело говорить шутя о каких-то там мокрухах и стволах, и другое – вести конкретный, предметный разговор. Называть вещи своими именами нельзя ни в коем случае. Говорят, что сотовая связь не прослушивается… Но только говорят. И Пастух, и его не менее авторитетный собеседник прекрасно знали – существуют в природе такие хитрые приборчики, сканерами называются. Так вот, с помощью этого сканера любой желающий – даже не полицейский и не фээсбэшник – способен «оседлать» сотовый телефон интересующего его человека.

Конечно, можно было бы попробовать использовать феню. Не ту, стилизованную под блатной жаргон речь молодежи, а настоящую, лагерную речь, которой оба собеседника владели в совершенстве. Неофит, человек, не живший той, «потусторонней»,

жизнью, вряд ли сможет понять, о чем говорят между собой два бывалых, опытных сидельца, случайно оказавшиеся рядом с ним.

Но ведь и «мусора» не дремлют. Есть у них и словари специальные, и люди, способные расшифровать «базар» зэков. Так что рисковать лишний раз не стоит… Вот только поговорить ох как надо!

И приходится плести тонкое словесное кружево, полное намеков и полунамеков, туманных и скользких фраз, разобраться в которых сможет только тот, кто в одно время с собеседниками посещал места, традиционно называемые не столь отдаленными.

Так или иначе, однако через некоторое время разговор закончился к удовлетворению обеих сторон. Собеседник Пастуха получил то, что хотел, – интересующую его информацию. Ну, а Пастух… Авторитет убедился в том, что его оппонентам ничего конкретного не известно и о какой-то предъяве речь не идет и идти не может. Хотя, конечно, настораживал тот момент, что поиск двигался в опасно правильном направлении – Красногорск. Вот и пришлось на ходу придумывать всякую ерунду, «отводить глаза», врать и изворачиваться. Впрочем, Пастуху было не привыкать – за долгие годы ложь стала частью его натуры.

И все равно, когда разговор закончился, авторитет чувствовал себя предельно измотанным. Вроде как не чирикал со старым знакомым, а вагоны разгружал.

Отдыхая, Пастух смотрел на свой сотовый телефон и с тоской – уже в который раз – думал о том, как же его жестоко подставил сволочной Глыба. Сейчас авторитет оказался в таком положении, что был вынужден всячески защищать своего врага, человека, осмелившегося его кинуть. И сколько же теперь такое будет продолжаться?.. Всю жизнь?

Можно, конечно, направить пацанов в этот долбаный Красногорск. Пусть найдут Глыбу и объяснят, в чем именно он был не прав. Можно. И в то же время нельзя. Никак нельзя. Не нужно делать так, чтобы кто-нибудь, какой-то тайный или явный недоброжелатель, мог провести какие-то параллели между полностью «отмороженным» Глыбой, Красногорском и им, Пастухом. Поэтому остается только сжать зубы и терпеть…

2

Игорь закрыл лежащее перед ним дело. Не в том смысле закрыл, в каком это делают всенародно любимые, но совершенно неграмотные юридически киношные полицаи. А просто перевернул обложку, на которой с наружной стороны в верхнем правом углу красовалась исполненная типографским способом надпись «секретно». Отодвинув довольно упитанный «кирпичик» подальше от себя, откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Мудак – это самое мягкое определение, что Михайлов нашел для себя. Причем не просто мудак, а ленивый, никчемный и самовлюбленный. Да, и еще – амбициозный.

Почему?.. А потому, что в последние пару дней он искал не преступника, а причину, по которой ему не надо бы было искать. Раскатал, что называется, губищи – Поволжье, гастролеры… Расслабился. Размяк. Забыл один из основных принципов – ничего не кончено до тех пор, пока преступление не доказано в суде.

Значит, и работать по нему надо столько же. И пусть мнение Игоря по этому поводу в чем-то расходится с мнением его более старших и опытных коллег. В конце концов, это дело поручено не кому-то из них, а ему. Значит, он принимает решения и несет за них ответственность.