Пуля для дублера
Шрифт:
Карелин открыл банку минералки, потянул себя за штанины и сделал глоток, не сводя глаз с Беликова. Тихий стон, который, казалось, вырвался из него, предшествовал его словам.
– Послушай, Юра, - сказал он, стараясь говорить так, будто был в уверенности, - мы можем не знать, у кого Марина, но мы знаем, что с ней все в порядке, потому что тот, у кого она есть, хочет что-то от нас, и ее хорошее здоровье - это их билет. Мы ничего не можем с этим поделать, пока они не свяжутся с нами и не скажут, кто они и чего хотят. Тогда мы сможем начать работать над стратегией.
Карелин заметил, как что-то изменилось
– Давай, мой мальчик, - сказал Карелин, - выкладывай.
– Рано или поздно все закончится, - сказал Беликов.
– Не лги мне сейчас, потому что я этого не забуду. И мне нечего терять в этой игре.
– Справедливо, - согласился Карелин.
Он понял. Нельзя провести несколько дней и ночей с такой женщиной, как Марина, в подобных обстоятельствах, особенно если ты неопытен в таких вещах, особенно если ты двойник Евгения Лазарева, и не начать что-то чувствовать к ней.
– Но я тебя не обманываю, - возразил Карелин.
– Так оно и есть. Мы должны сыграть эту партию. Если мы увидим выход, мы им воспользуемся. Все мы работали с Мариной раньше. Нам наплевать. Это то, что ты узнаешь, если будешь делать это достаточно долго. Ладно?
Беликов скептически кивнул, Карелин понял, но этого и следовало ожидать. Таким образом, Льву нравилось видеть это. Юрия, казалось, не пугало то, что он собирался сделать. Характер этого парня были жестким, и Карелину все еще было немного жутко смотреть на него, говорить с ним и знать, что он не Евгений. У Лазарева был самый сильный характер - он был этаким буйволом - из всех сотрудников, которых Карелин когда-либо встречал. И вот он снова сидит перед ним, воскресший из мертвых. Только это был не он, и этот парень попал в эту историю при весьма оригинальных обстоятельствах, и все же он действовал в них, как профессионал. Черт, Лев восхищался этим. Он уважал то, что это было в крови Юрия.
– Сейчас, - сказал Карелин, - мы сосредоточены на Гасане Фархадове. Дело с Мариной как-то связано с этим, и оно разрешится само собой. Мы должны следовать событиям, и это горькая правда.
Карелин опрокинул в горло жестянку и осушил ее тремя или четырьмя большими глотками, затем бросил банку в бумажный пакет на полу возле окна. Он посмотрел на часы.
– У нас есть пятнадцать минут, чтобы позвонить в "больницу" по телефону, которое дал тебе Сабитов. Есть вопросы?
– Что, если они скажут мне пойти куда-нибудь прямо сейчас?
– Спросил Юрий.
– Сделай его. Мы повесим на тебя 'жучок', и ты расскажешь ему об этом. Если это сдача на самом деле, его это не побеспокоит. Он поймет, что это необходимо, и поймет почему.
– О кей, техника готова, - сказал Селиверстов, подходя к ним и передавая свой телефон Беликову.
– Миша готов в любое время.
Карелин посмотрел на часы.
– У нас есть несколько минут, - сказал
В комнате воцарилась тишина. Все остановились. Человек, которого они пытались убить в течение прошлого года, собирался поговорить по мобильному телефону с мертвецом, и он собирался сделать что - то, что показалось бы невероятным, если бы кто-нибудь даже заикнулся об этом как о возможности.
Это был приз, ради которой жил Лев Карелин. Вот он. В этом деле удача всегда появлялась из ниоткуда, приходила внезапно, приходила с головокружительным, дезориентирующим удивлением. И это было самое сладкое чувство в мире, лучше, чем все то, что поднимало тебя высоко, что заставляло тебя обмякнуть от блаженства. То, что операция тебе понравилась, не было похоже ни на какое другое достижение в этом гребаном мире, и Карелин собирался насладиться этим больше, чем любой другой сладкой сделкой, которую он когда-либо испытывал.
Не дождавшись кивка, Беликов начал набирать номер. Это застало Карелина врасплох, но не имело значения. Он был в потоке операции, ставшей сладкой.
Когда трубку сняли, он попросил аптеку. Когда аптека ответила, он спросил Фирузу. Тишина. Затянувшееся молчание. Он посмотрел на Карелина, который слушал по другому телефону, а Михаил - по третьему. Карелин ничего не показывал, просто сидел, как будто ждал оператора.
– Фируза, - сказала она по-азербайджански.
– Это Рауф, - сказал Юрий, ожидая, что женщина ничего не поймет и переспросит.
Пауза.
– Да, конечно. Сейчас, пожалуйста.
– Ее голос был ровным.
Тишина. И вдруг она продиктовала номер телефона. Медленно. Умышленно медленно. В конце она сделала паузу, затем повторила все тем же безразличным тоном.
– Это у тебя?
– спросила она.
– Да, у меня это есть.
– Завтра утром отправляйся в Сабаилский район, - сказала она, снова очень тщательно подбирая слова.
– Иди в сад Хагани. Это небольшой парк, и завтра день ярмарки. Там есть человек, который продает старые выпуски комиксов на тротуаре на северной стороне парка, перед аптекой 'Авис'. На тротуаре у двери аптеки стоит телефон. На клавиатуре будет красная точка рядом с цифрой шесть. Ровно в десять позвони по этому телефону по номеру, который я тебе только что дала.
Беликов наблюдал за Михаилом, который стоял позади Карелина и что-то яростно писал. Он посмотрела на Беликова и кивнул.
– Повтори, пожалуйста, - попросила Фируза.
Беликов так и сделал.
– Ты хочешь, чтобы я что-нибудь повторила?
– Спросила Фируза.
– Нет, - ответил Беликов.
– справлюсь.
Связь оборвалась.
Беликов лежал на койке в третьей комнате конспиративной квартиры Карелина в районе супермаркета 'Спар'. Свет был выключен, но, как всегда в этом городе, окружающее освещение проникало через окна, как жуткие сумерки. На полу валялась пара дорожных сумок, кое-где висела одежда. Он чувствовал запах духов на покрывале под собой. И, глядя в окно, он мог видеть и слышать, как поднимается и опускается язык дождя.