Пуля для любимого

Лагутина Елена

— Мне все равно, — равнодушно ответила Настя, прикидывая расстояние, разделяющее их. Он находился в метре, от силы в полутора метрах от нее. Две или три секунды может понадобиться для того, чтобы преодолеть это расстояние и попытаться обезоружить его. Но для этого необходимо хоть на какое-то время отвлечь его внимание. Нужно, чтобы он опустил пистолет — иначе не стоило и рисковать.

— Врешь, — процедил он сквозь зубы. — Врешь, по глазам вижу. Жить хочешь! И курить хочешь.

— Может, угостишь сигаретой, если ты такой проницательный? — усмехнулась Настя.

—

Если хорошо попросишь, угощу.

Его глаза абсолютно ничего не выражали. Настя не могла понять, насколько серьезно он говорит и что подразумевает под словами «хорошо попросишь».

— Не дождешься. Не собираюсь я тебя ни о чем просить.

— Вот ты какая, — усмехнулся он, — гордая и храбрая. Думаешь, я с тобой шучу? Напрасно.

— Я же тебе уже сказала, что мне все равно. Я прекрасно понимаю, зачем вы меня сюда привезли.

— И что же, — он медленно сполз вниз по стене и опустился перед ней на корточки, продолжая держать ее на мушке, — совсем не страшно?

Теперь его глаза были напротив. Он выпустил струйку дыма ей в лицо и усмехнулся:

— Лови. Пока я добрый.

Настя отвернулась. Ей мучительно хотелось вдохнуть этот дым, задержать его в легких. В голове пронеслась странная и нелепая мысль: «Я хочу курить больше, чем жить». И именно в этот момент Настя вдруг отчетливо осознала ситуацию.

Она должна была убить Олега — но она этого не сделала. Олег жив. С ним ничего не случилось. На некоторое время Настя словно забыла о том, что они с Олегом расстались еще два дня назад. О том, что она сама прогнала его, не в силах оставаться рядом с человеком, которого так сильно любила и которого должна была убить. Всего этого словно не было. Сегодня после работы он, как обычно, вернется домой и будет ждать ее. Курить, нервничать, бесконечно разогревать ужин и смотреть в темное окно. Пристально вглядываться в узкий прямоугольник света, отбрасываемого уличным фонарем. Он будет ждать ее! А это значит, что у нее еще остался шанс. Самый последний шанс быть счастливой. Так имеет ли она право быть равнодушной? Она должна жить — и не только ради Никитки, но и ради себя!

Но, осознав все это, Настя вдруг почувствовала страх. Впервые за последние несколько дней она почувствовала страх за свою жизнь, который сковал ледяным кольцом ее душу. «Равнодушие к собственной жизни — отличный союзник в борьбе за нее. Вместе с желанием жить приходит страх потерять эту жизнь...» Сделав этот неожиданный вывод, Настя совсем растерялась.

— Эй! Ты что, заснула?

Все так же не глядя, он сплюнул себе под ноги. Она мучительно пыталась сообразить, каким образом можно выиграть эти злосчастные три секунды, так необходимые ей для того, чтобы попытаться выжить.

— Дай сигарету. Прошу тебя... Дай хоть пару затяжек, а потом стреляй.

Он снова усмехнулся — было заметно, что своей просьбой она доставила ему моральное удовлетворение. «Садист!» — подумала Настя с ненавистью, изо всех сил пытаясь скрыть эмоции.

— Прошу тебя, — снова повторила она.

Он медленно и лениво попытался извлечь пачку из кармана — но, поскольку

сидел на корточках, карман был слишком плотно прижат к телу. Ни на секунду глаза его не отрывались от Насти. Этот пристальный взгляд приводил ее в отчаяние.

— Обойдешься. Вставать неохота, — сказал он и снова сплюнул.

Настя смотрела в его глаза. Серые, круглые, они отражали скупой свет лампочки, одиноко торчавшей в потолке. И зрачки — неподвижные, словно приклеенные к Настиному лицу. Надежда покидала ее. Она перевела взгляд на Никиту.

Мальчик сидел, плотно прижав к себе коленки, и смотрел на маму. Он был испуган, но Настя сумела почувствовать, что он в ней уверен. Он уверен — если мама рядом, не может случиться ничего плохого. Он смотрел, почти не мигая. Маленькие пальчики судорожно сжимали круглый теннисный шарик. Казалось, еще немного, и пластмасса даст трещину. Настя вспомнила, с каким веселым смехом Никитка кидал этот шарик в стену, часто попадая в самый центр круга, который начертил Игорь на стене в комнате. Вспомнила, как однажды Никитка напугал Игоря, кинув в него этот маленький мячик... И внезапно поняла, что ей сейчас следует сделать.

Никита смотрел на нее. Встретившись взглядом с глазами сына, Настя слегка прищурилась. Она смотрела на него, изо всех сил стараясь дать ему почувствовать, что это не просто взгляд, а взгляд-сигнал. А затем медленно, точно так же, как и несколько месяцев назад, закрыла и снова открыла глаза. Открыв, приподняла брови и перевела взгляд на противоположную стену. И еще раз. Со стороны это выглядело так, будто она просто успокаивает, подбадривает своего сына.

«Он все понял», — промелькнуло в сознании. Настя сосредоточилась. Кровь, пульсирующая в висках, отсчитывала стремительно пролетающие секунды. Теперь она, не отрываясь, смотрела на дуло пистолета. В тот момент, когда раздался легкий хлопок о противоположную стену, дуло дрогнуло и сместилось вправо. Боковым зрением Настя зафиксировала, как маленький белый шарик ударился о поверхность и отскочил. «Молодец, Никитка», — подумала она и в ту же секунду бросилась на парня с пистолетом.

Вот когда Насте пригодились сила и быстрота реакции, которые в течение нескольких лет копились и отшлифовывались в спортивном зале. «Спасибо вам, Сергей Сергеевич!» — Настя мысленно поблагодарила своего тренера в тот момент, когда поняла, что эти короткие несколько секунд принесли ей победу в борьбе за свою жизнь.

Парень, похоже, никак не ожидал такой прыти от худенькой и хрупкой с виду Насти. Она ударила его головой в челюсть и, схватив обеими руками запястье, вывернула его руку так, что парень застонал. Пальцы его безвольно разжались, пистолет упал на пол. Настя быстро подняла пистолет и прижала к его виску. Теперь их роли переменились.

— Мама! — Никита бросился к ней, обхватил руками.

Настя ласково провела ладонью по его волосам:

— Молодец, Никитка. Горжусь тобой. Настоящий мужчина!

Но «настоящему мужчине», похоже, было не до гордости. Уткнувшись носом в мамин живот, он громко разрыдался.

— Ну, не плачь. Не надо, Никита. Еще немного... Где ключ? Где ключ, я тебя спрашиваю? — Теперь уже она обращалась к своему пленнику. Для большей убедительности Насте пришлось посильнее прижать дуло пистолета к его виску.