Пуля для любимого
Шрифт:
Мальчишки, конечно, не слишком заинтересовались сенсационной новостью о том, что «Поляков ходит с Антоновой». Вот если бы его избранницей стала признанная красотка Щукина или любимица мужской половины класса Шепитько — тогда другое дело. Кое-кто мог бы постараться Полякову за такое дело и рыло начистить. А тихоня Антонова не слишком их интересовала, и претендентов на ее исключительное внимание в классе не находилось.
Насте приходилось труднее. В тот день, когда Щукина притащила в класс известие о том, что она видела вчера Полякова и Антонову на улице и шли они, держась за ручки, как два детсадовца, и кусали по очереди одно эскимо,
— Я, девки, вообще так думаю, что Поляков просто приколоться решил, — заявила Елагина, стоя на большой перемене в компании одноклассниц на заднем дворе школы, подальше от глаз учителей. Эффектно вытряхнув из пачки «Вог» длинную сигарету, она картинно закурила, отставив мизинчик с длинным ногтем, тщательно покрытым, как и остальные девять, темно-синим лаком.
— Ты серьезно? — удивленно поинтересовалась Маша Щукина. — Дай сигаретку!
Елагина протянула подружке пачку и подтвердила серьезность своего заявления:
— Само собой! А зачем еще она ему нужна? Ни кожи, ни рожи, и ходит в каких-то обносках.
Елагина самодовольно оглядела собственную замшевую курточку-«косуху» и хлопнула по руке потянувшуюся за сигаретой Дашу Немчинову, вечно таскающуюся за компанией крутых девчонок.
— Свои кури! Так и лезут на халяву! А Антонову Поляков бросит. Я точно говорю — он прикалывается просто. Ну на черта она такому пацану сдалась, уродина?
— Да ладно тебе, Танька, — оборвала ее Шепитько, которая в отличие от большинства своих одноклассниц была лицом незаинтересованным — кроме ее драгоценного Гусева, ей никто не был нужен. — Нормальная Настька девчонка, зря ты на нее катишь.
— Ну-ну, — фыркнула Елагина.
Раздавшийся звонок прервал дискуссию, однако повторялись такие разговоры постоянно, и Настя все время ловила на себе враждебные взгляды. Страсти улеглись только месяца через два-три, когда стало уже привычным видеть Настю и Игоря вместе.
Теперь она уже с улыбкой вспоминала всю эту историю, происходившую так давно — в далеком седьмом классе. А теперь уже последний год, и прощай, школа! Начнется настоящая жизнь, в которой никто уже не будет их с Игорем считать неразумными детьми. Как, например, его родители.
При мысли о родителях Игоря Настя помрачнела. Завтра идти на день рождения к Алевтине Григорьевне, его маме, а так не хочется! Настя вообще как-то неуверенно чувствовала себя у Игоря дома, хотя его родители никогда не показывали ни тени неприязни к ней. Тем не менее она каким-то шестым чувством ощущала недоброжелательство, исходившее от них, в особенности от Алевтины Григорьевны. Ну что ж, в общем-то нормальное дело. Настя уже давно начала читать книжки по психологии брака и про всяческие сложности, связанные с семейными отношениями, — к предстоящему замужеству она готовилась
Игорь как будто почувствовал, о чем она думает, нарушил молчание, в котором они сидели на скамейке рядом с Настиным домом — ставшие традицией десять минут после того, как он проводит ее домой с тренировки.
— Настя, ты помнишь про завтра? В пять часов, не забудь.
— Помню. Игорек, а может быть, ты за мной зайдешь?
— Зачем? — удивился Игорь.
Настя принялась смущенно разглядывать ремень своей потрепанной спортивной сумки.
— Ну... не знаю... Просто так, — дала она исчерпывающее пояснение, стараясь не смотреть Игорю в глаза.
Он ласково, но настойчиво приподнял ее голову за подбородок и вопросительно заглянул ей в лицо.
— Эй, маленькая, ты что?
— Нет, ничего. Просто я немного стесняюсь. Там же, наверное, гости будут.
Игорь рассмеялся:
— Ну, будет человека четыре. Так ведь, Настя, это же люди будут, а не монстры, не зомби и не мутанты. Честное слово!
Настя тоже расхохоталась, но разговор этот не шел у нее из головы. Вечером, когда они с матерью ужинали, Елена Павловна осторожно поинтересовалась у Насти:
— Дочка, так ты в педагогический надумала все-таки?
Настя удивленно отставила чашку с чаем и взглянула на мать:
— Мам, ну конечно! Странный вопрос, вроде уже выяснили все. И кстати, почему «все-таки»?
Мать озабоченно покачала головой:
— Ты, дочка, пойми меня — я же за тебя беспокоюсь.
— А чего за меня беспокоиться? — спросила Настя уже немного раздраженным тоном.
Елена Павловна немного помедлила с ответом, но потом все же нерешительно произнесла:
— Ты, Настя, не сердись. Я вот что беспокоюсь-то: а ну как ты надумаешь сразу после школы замуж выскочить? Тогда уж прощай, институт. А мне так хочется, чтобы ты образование получила. Ты, дочка, сейчас и сама не понимаешь, как это важно.
Настя хотела было резко сказать, что та уже замучила ее своими вопросами, но, взглянув на худенькую фигурку и усталое лицо матери, сдержалась и ласково ответила:
— Мам, ну что ты волнуешься? Я тебе уже говорила — свадьба не раньше чем на втором курсе. Все ведь решено.
Она и сама колебалась, все раздумывала, не лучше ли действительно выйти за Игоря сразу после окончания школы, да он и сам на этом настаивал. Но теперь ей почему-то вспомнились жесткое лицо Алевтины Григорьевны и ее притворная сладкая улыбка, и Настя твердо решила, что со свадьбой действительно не следует торопиться. Пусть родители Игоря убедятся в том, что женитьба никак его учебе не помешает. Ой, как все-таки долго еще ждать!..