Пуля для певца
Шрифт:
Боровик начал записывать, и Арбуз, заглянув через его плечо, покачал головой:
— Ну и почерк! Как курица лапой…
Наконец Боровик записал все, что рассказал ему Толик, поблагодарил и повесил трубку.
— А вот интересно… — Арбуз взглянул на Боровика, — откуда он знал, куда перезванивать надо?
— Ну ты тупой! — усмехнулся Боровик. — Там, куда я звонил, все звонки регистрируются компьютером, и на экране сразу высвечивается все о том, кто звонит.
— И обо мне тоже? — прищурился Арбуз.
— А как же! — засмеялся Боровик. — Толик
— Мне только этих приветов не хватало… — Арбуз нахмурился.
— Да ладно тебе! Ты что думаешь — кому надо, ничего о тебе не знают? Я тебя умоляю!
— Что он там сказал? — Роман нетерпеливо потянул бумагу к себе.
— Цыть! — Боровик шлепнул его по руке. — Ты моего почерка все равно не поймешь.
Он отставил бумагу на расстояние вытянутой руки и прочитал:
— Самоедов Адольф Богданович. Тысяча девятьсот… Так, год рождения нам не нужен. Прописка… Тоже ни к чему — это нужно полным идиотом быть, чтобы держать заложницу дома. Машины… Частное предприятие «Арнаут». Понятно. А вот то, что нам и нужно. Фазенда в Лупполово, зарегистрированная на другого человека. Адрес — Березовая дорога, дом два.
— Точно, — кивнул Арбуз. — Наверняка он держит Лизу там.
— А если нет? — засомневался Роман, — мы ведь тогда время потеряем.
— У тебя есть другие предложения? — Арбуз внимательно посмотрел на Романа.
— Нету…
— Значит, едем в Лупполово.
Арбуз встал, подошел к стене и нажал какуюто незаметную кнопочку.
В стене открылась ниша, и Роман с удивлением увидел за стальной плитой, имевшей цвет и фактуру стены, целую выставку огнестрельного оружия — от привычного всем «макарова» до израильского «узи» и ручных гранат.
— Вооружайтесь, чем бог послал, — голосом гостеприимного хозяина произнес Арбуз.
— Ну ты даешь! — воскликнул Боровик, поднимаясь с кресла.
— Добро должно быть с кулаками, — высокомерно ответил вор в законе Арбуз.
Въехав в Лупполово, Роман снизил скорость и, свернув к серому кирпичному бункеру с надписью «Магазин», остановился. Заглушив двигатель, он повернулся к сидевшим на заднем сиденье Арбузу и Боровику и сказал:
— Посидите пока. Я узнаю, где эта Березовая дорога.
Боровик пробурчал что-то невнятное, а Арбуз промолчал и полез в карман за сигаретами.
Выйдя из машины, Роман потянулся и подошел к двери убогого сельского супермаркета. Рядом с дверью на ящике сидел местный алкоголик в ватнике и, гордо хмуря брови, смотрел в грядущее. В одной руке он держал бутылку пива, другой — гладил собаку, положившую голову на его колени. И он, и собака — оба они были неизвестной породы и неопределенного возраста.
Из открытой двери магазина несло сложной смесью запахов, и этот замысловатый коктейль вовсе не был неприятным. В нем угадывались селедка, халва, керосин, черный хлеб, колбаса, пряники, какая-то смазка — в общем, все, что продавалось в лавке. Такое же парадоксально приятное впечатление производит порой запах
Роман с удовольствием втянул носом этот знакомый с детства запах и обратился к аборигену:
— Простите, вы не скажете, где находится Березовая дорога?
Сидевший на ящике алкаш встал, держась за стеночку, качнулся несколько раз влево-вправо, потом утвердился в вертикальном положении и, отцепившись от стены, посмотрел на Романа. Собака тоже встала и тоже посмотрела на него.
— Это тебе профессорская дача нужна, что ли? — спросил он.
— Я не знаю, что там за дача, — ответил Роман. — Просто адрес. Березовая дорога, дом 2.
— А там, на Березовой, кроме этой дачи, ничего и нету, — сказал алкаш и снова уселся на ящик.
Собака села рядом и опять положила голову на его колени.
— А что тебе на этой даче нужно? — поинтересовался абориген и приложился в бутылке. — Вот сколько лет она тут торчит, а что там — никто не знает. Да туда и не попасть. Забор метра три…
— Так где она, дача эта, ты мне так и не сказал, прервал его Роман.
— Дача-то? — сказал алкаш. — А вот по этой дороге в лес, и через километр будет. Слышь, дай пару рублей, а то шланги горят, а пивом голову не обманешь.
Роман сунул ему сотню и повернулся к машине.
Когда он уселся за руль, алкаш уже протягивал свалившуюся с неба сотню продавщице. В его глазах светилась радость жизни, а собака стояла рядом с ним и виляла хвостом, зная, что ей обязательно достанется кусок колбасы.
Дорога, на которую указал алкаш, уходила в лес и была извилистой и не очень наезженной. Подумав, Роман предложил не ехать к базе на машине, а спокойно, не привлекая к себе внимания, прогуляться пешочком.
Друзья вышли из машины и направились в указанную алкашом сторону.
Войдя в лес, Роман остановился. Он подошел к толстой ели, росшей у самой дороги, приложил руку к теплому чешуйчатому стволу и с удовольствием почувствовал под ладонью мягкую каплю смолы, напоминавшую воск, стекающий со свечи. Поднеся ладонь к лицу, Роман вдохнул скипидарный аромат, и это навело его на неожиданную мысль о том, что в лес надо ходить чаще.
Поместье, принадлежавшее Самоедову и оформленное на спившегося профессора, состояло из трехэтажной дачи, сарая, кирпичного гаража и бани. Все это умещалось на площади в двадцать соток и было окружено трехметровой кирпичной стеной.
Самоедов в этот момент находился в ванной комнате на втором этаже, и две девки делали ему массаж. На самом деле массаж они делать не умели, но Самоедов не придавал этому значения, и их ласковые поглаживания доставляли ему удовольствие.
А Лиза сидела в сыром и холодном подвале среди кадок с соленьями и изобретала страшную месть.
Наконец друзья увидели впереди высокий кирпичный забор, за которым в деревянном трехэтажном тереме, построенном с типично советскими представленииями о красивой жизни, находились Самоедов и его жертва.