Пуля для полпреда

Незнанский Фридрих Евсеевич

– И лодка взорвалась?

– Не лодка и не взорвалась, – замотала головой девушка. – Инк сам пива в движок налил, обкуренный был, мотор и отвалился вместе с этой… задней стенкой.

– Кормой?

– Точно. Ну поплавали мы чуть-чуть, кто-то, кажется, головой треснулся, а вы что, журналист?

– Вон смотрите, уже ваши друзья возвращаются, – ушел от ответа Турецкий. К берегу действительно причалили лодки, из которых с визгом и хохотом вывалило человек десять молодых людей.

– Инк! – Тая бросилась к невысокому плотному парню лет двадцати – двадцати пяти (чем-то он походил на Бутыгина, но

лицо было какое-то рыхлое и безвольное), тискавшему пьяную вдрызг девицу. – Инк, смотри, какого я тебе натурщика нашла для биппера.

– Полсотни за сеанс, и приходи завтра, – по-барски смерил Турецкого взглядом Бутыгин-младший и потащил пьяную девицу к домику, а Тая, недолго думая, запрыгнула на руки другому: здоровяку с широкой надписью на спине спортивной куртки «Кацман».

Голова была какая-то ватная. За руль садиться, пожалуй, рановато, решил Турецкий, пусть травка как следует выветрится, да и объяснения Таи по поводу лодки его не слишком удовлетворили. У деревянного причала возился пожилой лодочник, только что доставивший золотую молодежь на берег. Он снимал моторы, вычерпывал воду, выгребал из лодок многочисленные пивные бутылки и прочий мусор.

– Добавляют они вам забот, – посочувствовал «важняк», присаживаясь на деревянные ступеньки рядом с лодочником.

Тот был к разговору явно нерасположен:

– Мне за это деньги платят, – только и буркнул он в ответ и тут же чертыхнулся вполголоса, соскабливая со скамьи растоптанный банан.

– Хорошо у вас тут. – Турецкий блаженно потянулся, шумно вдохнув носом пахнущий хвоей и мокрой травой воздух. – А что, клев есть?

– У плохого рыбака, сами знаете… – Лодочник выбрался на причал и уселся, закуривая. – Вы, смотрю, неместный, что-то не видел вас раньше.

– Из Москвы. В командировку приехал, думал и отдохнуть заодно, рыбку половить, а рыбаков-то среди наших и не оказалось.

– На комбинате, что ли, рыбаков нет? – недоверчиво переспросил лодочник.

– На комбинате, может, и есть, а в прокуратуре нет. А мне у вас недели две торчать как минимум.

Лодочник как-то подозрительно на него посмотрел и чуть отодвинулся:

– А документик ваш можно попросить?

«Важняк» предъявил корочку, и лодочник ее внимательнейшим образом изучил.

– Из Москвы, значит? – Документ его, кажется, удовлетворил. – И что там, в Москве?

– Стоит Москва, а вот рыбку половить негде.

– Да, у нас тут хоть комбинат и дымит, а все почище будет. – Лодочник слегка подобрел и недвусмысленно покосился на пачку «Мальборо» в руках Турецкого, «важняк» намек понял, тут же предложил сигарету.

– Оно-то конечно. Не зря начальство всякое к вам ездит. Вершинин, говорят, все выходные тут пропадал.

– А вы Вадим Данилыча по Москве знали или как?

– И по Москве тоже, – немного приврал Турецкий.

Он вбросил приманку и ждал реакции – реакции не последовало. Лодочник нисколько не смутился, ни искры в глазах, ни лишнего вдоха. Если кто-то и планировал здесь покушение на Вершинина, этот – ни сном ни духом.

– Да, настоящих рыбаков почти что и не осталось, – вздохнул лодочник, видимо, о Вершинине.

– Почему? – возразил Турецкий. – Все говорят Бутыгин – классный рыболов…

– Не, – махнул рукой лодочник, – Бутыгин – тот не рыбак! Поводок

сам навязать не умеет, комель топит, сколько ему ни говорил: не пугайте вы рыбу, Эдуард Сидорович, все одно; подсекать так и не научился по-человечески. Ему бы эхолот и шашку динамитную, тогда, конечно, ушел бы с уловом. Вот Вершинин был мастер. Бывало, и снасть сам всегда приготовит, и наживочку подберет под сезон, под рыбу, под погоду даже. Какого он сома на жареного воробья взял прошлым летом! Два часа его водил. Другой бы к машине на берегу прицепил да выдернул, а Вадим Данилыч сам так его умотал, что мне потом только раз веслом стукнуть пришлось – уже и не дергался.

– А что, вы всегда с Вершининым рыбачили? – как бы невзначай справился Турецкий.

– Да где там, все больше Лехе Абрикосову доставалось, за что-то Вершинин Лешку больше других выделял.

– Может, Лешка рыбак был никакой, вот Вершинин его и выбрал, чтоб его улов был всегда больше, – предположил «важняк».

– Не-е-е, Лешка тоже был спец, а все одно Вершинин кого хочешь обскакал бы.

– А почему был спец? Уволился, что ли, Лешка?

– Сгинул человек, – размашисто перекрестился лодочник. – Любил в бутылку заглядывать, – видно, и сгубила его беленькая.

– Давно?

– Да почти что в одно время с Вершининым. В аккурат за день до того сказал, печень болит сильно, поеду в район в поликлинику, да больше и не объявился. Может, лечится до сих пор, а может, и прибрал его уже Господь к себе, грешника. Я тогда обрадовался, думал, с Вершининым поплыву, а не судилось. А вы что же, рыбак или так себе?

– Любитель, – вздохнул Турецкий, – хоть и не умею толком. Спиннинг люблю, мирных на мой темперамент скучновато ловить, а хищников – это по мне.

– Если, конечно, деньги есть на хорошее удилище, – понимающе закивал лодочник, – на катушечку подходящую, блесны опять же… У вас углепластик или деревянный?

– Клееный бамбук, – похвастался «важняк». – Катушка японская, а блесен я не люблю, только в крайнем случае, мне интересней на малька.

– А груза какие берете?

– Грамм тридцать, метров на пятьдесят – шестьдесят хватает.

Лодочник задумчиво посмотрел на воду и с досадой на беснующуюся в беседке молодежь.

– Если есть охота, можно хоть сейчас с лодки побросать, – предложил он. – Вообще в этом году с рыбой что-то не то творится, но если навык есть… Вон там за перекатом на уклею щук брали, небольших правда, килограмма по три. Сейчас как раз осенний жор начался. И снасть подберем, у меня, конечно, не ахти какая…

– Да нет, спасибо, – максимально вежливо стал отказываться Турецкий, – после дождя в мутной воде ловить большое умение надо, да и с лодки не хочется, плаваю я не очень. Мне вон девушка рассказала, как они в мае искупались из-за того, что лодка треснула, сейчас вода, может, и похолодней будет…

– Подумаешь, искупались, – презрительно сплюнул лодочник. – Метров десять проплыли, больше разговоров. Вот если б кто удить на этой лодке пошел, была бы беда. Хороший рыбак он же на веслах, аккуратненько к месту идет, чтобы шума поменьше, а уж обратно уставший, конечно, мотор спускает. Если б он на средине реки поломался, да так, как у этих, что лодка течь дала, тогда, конечно, плыть метров триста, можно и не доплыть.