Пуля для полпреда

Незнанский Фридрих Евсеевич

– Да.

Выбравшись на свежий воздух, Турецкий выкурил две сигареты подряд и только после этого вновь обрел способность трезво мыслить.

Итак, после звонка некоего Алеши Вершинин резко меняет планы. Алеша, скорее всего, Абрикосов. Но что Абрикосов ему сказал? Сообщил, что испортил мотор? Черт, все слишком здорово работает на версию о лжепокушении. Один только вопрос: зачем Абрикосову было сбегать? Почему он не вернулся на базу и не починил мотор, когда узнал, что спектакль отменяется? Или Вершинин приказал Абрикосову скрыться, чтобы Абрикосова же и обвинить в пособничестве злодеям?

Нет, что– то все-таки не стыкуется.

Если Вершинин все спланировал, получил подтверждение, запасся спасательным жилетом и приготовился вдохновенно сыграть роль Чапаева, зачем ему понадобился Друбич? И знал ли Друбич о готовящемся лжепокушении? Если Вершинин ему полностью доверял, должен был знать. Скорее всего, именно он все подготовил и отправился лечиться, чтобы в его отсутствие телохранители вели себя побестолковее, а значит, покушение выглядело бы натуральней.

В прокуратуру Турецкий заглянул в самом конце рабочего дня. Нужно было объясниться с Лией. В принципе извиняться «важняку» было особенно не за что, сцену в кафе, в конце концов, не он спровоцировал, но ради сохранения нормального рабочего климата можно и извиниться, если есть в этом нужда.

Нужды не было. Лия, похоже, давно все забыла, – по крайней мере, была явно рада его видеть.

– Александр Борисович, ну где вы пропадаете?!

– А что, без меня никуда? – довольно ухмыльнулся «важняк».

– Вам уже третий час звонит Осипов.

– Начальник ОМОНа?

– Ну да. Он просто жаждет немедленно поговорить, но непременно с вами.

– О Яковлеве что-нибудь?

– Нет, в том-то и дело, – отрицательно замотала головой Циклаури. – Похоже, у него какая-то информация о той майской машине со взрывчаткой у обладминистрации. Но когда я предложила ему обратиться к Мищенко, который ведет это дело, он отказался и заявил, что будет говорить либо с вами, либо вообще не будет говорить.

– Ладно, где он?

Лия беспомощно пожала плечами.

– Сказал, до шести он занят, а после снова позвонит.

– А сейчас у нас без четверти, будем ждать. – Турецкий подсел к столу и собирался под кофеек разложить пару пасьянсов, но, глядя, как Лия снова уткнулась в бумаги, передумал: – По лодочнику что-то новое есть?

– Отпечатки обоих трупов проверили. Это не Абрикосов.

– Уже хорошо.

– Я съездила к его отцу. В общем-то он достаточно плох, по-моему, в полном маразме, и я не знаю, насколько ему можно верить, но он говорит, что Абрикосов у родичей на Украине. Я отослала срочный запрос в Луганск, есть шанс уже завтра получить ответ. Если даже ответ будет отрицательным, Абрикосов уже объявлен в розыск, возможно, это нам что-то даст. Но, Александр Борисович, – Циклаури с сомнением посмотрела на «важняка», – объясните мне все-таки, вы на самом деле верите, что все как в том пресловутом анекдоте о киллерах, которые ждут банкира в подъезде и, когда он сильно опаздывает, начинают волноваться, не случилось ли с ним чего?

– То есть верю ли я, что готовилось два варианта убийства Вершинина, на водохранилище и около резиденции, а он погиб от случайной пули? – уточнил Турецкий. – Не верю, в данном случае понятие «верю» в принципе неприменимо, но я намерен отработать эту версию до конца. Более того, отрабатывать до конца будем и гораздо более неправдоподобные версии. Готовилось вообще три варианта, то есть и Яковлев оказался на шоссе не случайно. И даже предположение о том, что все эти три варианта

или хотя бы один из них готовил сам Вершинин, тоже будем отрабатывать.

Лия сочувственно покосилась на него как на тяжелобольного.

– Вам, Александр Борисович, надо поговорить с Друбичем. Тогда по крайней мере от этого последнего вашего предположения вы точно откажетесь.

Зазвонил телефон, было 18.04, и звонил Осипов.

– Александр Борисович, минут через пять я подъеду к прокуратуре, можете спуститься?

– Уже иду. – Турецкий положил трубку и развернулся к Циклаури: – Вызывайте, Лия Георгиевна, своего Друбича. Пожалуй, я уже созрел для разговора с ним.

Осипов ждал Турецкого в смешной баклажанного цвета «Ниве», выйти из машины не захотел, наоборот, пригласил Турецкого внутрь, и тут же отъехал от ворот прокуратуры.

– У меня есть надежный информатор, – заявил он без предисловий. – Он утверждает, что мои ребята тогда в мае предотвратили не чеченский теракт, а покушение на Бутыгина и Шангина.

– Вау! – не смог сдержать удивленного возгласа «важняк». – Но при чем тут Шангин, его же тогда в Златогорске еще не было, или это другой Шангин?

– Тот самый. – Осипов сосредоточенно смотрел на дорогу, увозя Турецкого неизвестно куда. – Сергей Сергеевич Шангин, нынешний полпред. Только в мае он был еще министром – руководил цветной металлургией и приезжал в Златогорск. В принципе на комбинат, но какое-то заседание должно было пройти именно шестого, в воскресенье, именно в обладминистрации.

– Так, дальше?

– Взрыв готовили боевики Лещинского, и нетрудно догадаться, что заказ сделал губернатор Соловьев.

– Почему именно Соловьев? – спросил Турецкий.

– Потому что, во-первых, у Лещинского собственных интересов, пересекающихся с интересами Бутыгина, нет, он металлом не занимается, во-вторых, Лещинский в фаворе у Соловьева, я бы даже сказал, они довольно близкие друзья, а у Соловьева-то металлические интересы на первом плане, а в-третьих, мой источник уверен в том, что заказчик – Соловьев практически на сто процентов. – Он вдруг притормозил у тротуара и всем корпусом обернулся к «важняку». Было видно, что он очень нервничает, вены на лысой голове вздулись сильнее обычного, на лбу, несмотря на прохладу в машине, проступил пот. – Вы тогда говорили, помните, о людях, о спросе неудовлетворенном, о том, такой я человек или не такой… В общем, противно мне стало, ведь раз я об этом покушении знаю, значит, и еще полгорода либо знает точно, либо догадывается, а дело стоит. Полгода несуществующих чеченцев ищут. Но ведь скажи я все то же самое местному следователю… Эх, да что там говорить. Может, в Москве тоже не идиллия, но тут у нас настоящая вольница батьки Соловьева – разбойника и его прилипал-прихлебателей. Никто ведь против него даже рыпнуться не смеет.

– Так, значит, информация на самом деле старая, так, Петр Гаврилович?

– Ну дня три назад мне доложили, – признался омоновец. – Но мой человечек совсем недавно с боевиками Лещинского сблизился и почти сразу узнал, – значит, никакая это не тайна…

– А человечек надежный, под протокол подтвердит?

– Разумеется, подтвердит, только вы уж постарайтесь, чтобы все опять в песок не ушло.

В дверях прокуратуры Турецкий столкнулся с Мищенко. Тот сделал вид, что московского варяга в упор не видит, и попытался пройти мимо, но «важняк» его затормозил: