Пуля для звезды. (Пуля для звезды. Киноманьяк. Я должен был ее убить. Хотите стать вдовой?)
Шрифт:
Подошел, естественно, Тони.
— Это Франсуаза. Ты можешь мне позвать Жан-Ге…
Бруно вновь принялся писать. Но что? То, что она назвала Жан-Габриэля Жан-Ге?
— Алло! Жан-Ге? У меня мсье Мерли из «Франс Пресс». Он хотел бы встретиться с тобой как можно скорее и поговорить о твоем фильме. Могу ли я направить его к тебе? Это очень милый молодой человек, — добавила она в надежде, что Тони подслушивает.
Эрналь согласился.
Мгновеньем позже, записав адрес антикварного магазинчика, Бруно откланялся. Франсуаза и не думала
Она выждала какое-то время, нервно постукивая пальцами по спинке кресла, и вдруг заметила, что Бруно Мерли оставил вырезки на диване.
— Не очень-то серьезно с его стороны! — сказала она вслух, но была слишком взволнована, чтобы долго возмущаться.
Наконец ей удалось связаться с Дольфо.
— Это Франсуаза…
— Да, добрый день, — приветствовал Дольфо. — Что новенького? Постарайся говорить побыстрее, у меня встреча на другом конце Парижа…
— Мне только что предложили роль в «Солнце в ноябре».
— Ты шутишь или нет?
— На телевидении, — продолжала Франсуаза.
Послышалось легкое посвистывание, — так Дольфо смеялся.
— Ну, так я и думал, ты шутишь! — повторил импресарио. — Ричмонд только что купил все права на роман за триста тысяч долларов, а Сара Сайд будет играть главную роль. Ты совершенно не читаешь газет?
— Да, то шутка, — выдавила Франсуаза ценой невероятного усилия.
— Отлично. Больше ничего?
— Нет.
— До скорого, душенька.
Короткие гудки сообщили о том, что Дольфо повесил трубку. Отодвинув аппарат, Франсуаза осталась сидеть на спинке кресла.
Нет, она не расплачется из-за того, что какой-то незнакомец так по-дурацки пошутил, нет, она не расплачется…
И громко разрыдалась, чувствуя свою беспомощность.
Она знала, что звонить на ОРТФ бесполезно, предвидя обязательный ответ: «Дидье Фардель? Такого мы не знаем».
И все же, не шелохнувшись, Франсуаза прождала до 18 часов.
Затем наступила ночь.
Франсуаза приняла снотворное.
Глава третья
Выйдя от Франсуазы Констан, Бруно сел в машину и направился в Сен-Жермен-де-Пре. «Автомат», магазинчик Жан-Габриэля Эрналя, находился на улице Висконти, 17 бис.
С нескрываемой враждебностью его встретил молодой человек, как потом выяснилось, это был Тони. По его элегантному виду можно было не сомневаться, что он просто служащий.
— Жан-Габриэль! — позвал молодой человек, подняв голову к пролету винтовой лестницы, ведущей наверх.
«Это, должно быть, его партнер», — подумал Бруно.
Почти тотчас спустился Эрналь.
«Сорок пять — сорок восемь лет, но хорошо сохранился», — решил журналист, рассматривая хозяина, одетого в броские замшевые брюки
Пока Бруно излагал мотив своего визита, его внимание было привлечено к шевелюре Эрналя: едва заметная разница в волосах возле шеи и теми, что завивались вокруг ушей. Первые были менее гибкими и более блестящими.
«У этого типа лысина», — мысленно отметил Бруно.
Жан-Габриэль заметил пристальное внимание и немного заволновался. При первой же возможности он бросил взгляд в зеркало, чтобы убедиться в отсутствии дефектов и прическе, но ничего особенного не заметил. Бруно обратил внимание на его реакцию и утвердился во мнении, что тот носит парик.
Эрналь пригласил Бруно подняться наверх и взялся за перила. В блокноте Бруно отметил двойное обручальное кольцо — золото с серебром. Такое же кольцо сверкало и на руке открывшего ему молодого человека.
— Виски, водка, шампанское?
— Нет, спасибо, ничего не нужно, — отказался Бруно.
— Я буду не столь мудр, как вы, — продолжил Эрналь, наливая себе виски.
Захватив по ходу роскошно изданный буклет, взятый им в библиотеке после звонка Франсуазы, Эрналь уселся на серый велюровый диванчик, где уже устроился, закинув одна на другую свои длинные ноги Бруно.
— Вот сценарий фильма, возможно, он вам понадобится.
— Конечно. Рассчитывайте на меня, я им воспользуюсь.
— У меня есть другой, — улыбаясь, признался Эрналь.
— Может быть, у вас есть какие-то фото?
— Да, — ответил Эрналь так, будто не собирался показывать их журналисту.
Однако он поднялся и покопался в ящике стола в испанском стиле, достав оттуда с дюжину фотографий большого формата, предназначенных для витрин кинотеатров.
Прежде чем усесться, Эрналь, нахмурив брови, протер тыльной стороной руки место, где сидел минутой раньше.
— Это все брюки, — объяснил он Бруно, удивленно посмотревшего на него. — С замшей первое время всегда так.
Только сейчас журналист заметил оранжеватую пыль, оставшуюся на сером велюре диванчика.
Одну за другой Бруно просмотрел фотографии. Он узнал Франсуазу Констан, Эрналя и Фабриса Фонтеня.
Несколько дольше задержал взгляд на фотографии еще одной женщины, сидевшей на каменной скамейке на солнце. Она чем-то напоминала натурщиц Ренуара. Очевидно, своей дородной шеей и вялой улыбкой. Можно подумать, будто она только что поднялась с кровати или собирается лечь.
— Это… — начал Бруно и не закончил фразу.
— Даниэль Пакен, — пояснил Эрналь и выпил глоток виски.
— Почему она не снималась в других фильмах?
— Она прекрасно играла идиоток, не будучи таковой! Потому я и выбрал ее.
— Могу я оставить это фото?
Да.
Бруно засунул фото в буклет вместе с другим, где Эрналь был снят с Франсуазой Констан, держа ее за руку. Затем он просмотрел остальные снимки.
— У вас нет фото Лены Лорд? — спросил он мгновение спустя.