Пункт назначения 1978
Шрифт:
– Ир, – спросил я, – ты лупу где взяла?
Она махнула рукой.
– Отстань.
В который раз за этот день я пожал плечами и прикрыл дверь. Была ли у нас такая лупа, я не помнил. А даже если и не было. Что такого? Поиграет и вернет. Я ей сейчас отдал бы все что угодно.
– Ты
Фраза эта прозвучала почти, как молитва. Да она и была молитвой, понятной в этом мире только мне.
Глава 7. Шторм
Мать стояла возле стола и слегка ошарашенно смотрела на мои покупки. Отец тихонько посмеивался, сидя на табурете. Я пристроился за стол, напротив него, старательно делая вид, что все идет по плану.
Творог, булки, семечки и карамель были восприняты стоически. С яйцами вышла заминка.
– А трех десятков не было? – поинтересовалась мать, перекладывая их из сетки в миску.
Я дожевал оладушек и заверил:
– Закончились, честное слово.
– И в магазине тоже? – Не поверила она.
Следующим оладушком я поспешил заткнуть рот и дальше уже мог только кивать, как заводной болванчик. По крайней мере, ближайшую пару минут. Кивать и надеяться, что ко мне перестанут приставать. Не сработало.
На стол выставили литровую банку.
– Усохла? – Последовал язвительный вопрос.
Отец поперхнулся и заржал.
– Разбилась. Так вышло, – пояснил я немного виновато, – на пустыре споткнулся неудачно.
Мать сразу встревожилась. Банки банками, а дети всегда важнее. Меня тут же засыпали вопросами:
– Упал? Разбился? Сильно? Где болит?
Подняли на ноги и принялись осматривать, как маленького. Я вяло отбивался:
– Ма, все нормально. Да не ушибся я. Удачно упал. Только банку разбил.
– Точно?
Мама все еще не верила. Мне ее беспокойство было приятно.
– Мам, честно. Совсем не ушибся. А банку надо вернуть. Мне ее в долг дали.
– Вернем. – Пообещал батя.
– Ладно. – Мама наконец сдалась. – Пейте чай, а вечером пойдем купаться.
Отец тут же приуныл. На вечер у него были другие планы. Но купаться мы все же пошли. Все. И Вику я в этот раз не видел.
Ирку погнали спать в одиннадцать. Она пыталась бурно возмущаться. Просила посидеть еще капельку. Ну хоть чуточку! Мать была неумолима. Отец в процесс укладывания обожаемой дочери предпочитал не вмешиваться.
К счастью, на меня диктат предков не распространялся. Меня спать не гнал никто. Ирку это бесило. Всегда. Этот вечер не стал исключением.
– Почему ему можно, а мне нет! – Канючила она.
– По кочану. – Отрезала мать. – Олег, забирай, что тебе надо и перебирайся на кухню.
– Щас, мам…
Я и сам не заметил, как быстро втянулся. Как легко восстановил прежние привычки. Это «Щас, мам» вырвалось из меня
Я завел на пять тридцать будильник. Порылся в своей сумке, нашел фонарик-жучок и переложил в карман. Жечь среди ночи спички было не самой лучшей затеей. А оставаться темноте… Брррр… Не знаю, но эта мысль меня пугала. В памяти сразу возникало вчерашнее ощущение жуткого взгляда.
Мои манипуляции от материнского бдительного ока не укрылись.
– Зачем тебе фонарик? – удивилась она.
Я ответил, как можно небрежнее:
– Ну не включать же свет, когда спит Иринка. А в темноте ничего не видно.
Даже если ее и не убедил мой ответ, уточнять подробности она не стала. Я сцапал с подоконника книгу и по-быстрому слинял.
На кухне отец старательно лил в раковину воду. Вид у него был виноватый. Мне вдруг пришло в голову, что бегать вниз не хочется не только мне. И батя тоже прочухал альтернативный вариант решения проблемы. Увидев меня, он поспешно закрутил кран и ни с того, ни с сего принялся суетливо пояснять:
– Вот, руки решил помыть перед сном…
Я понимающе хмыкнул и окончательно уверился, что угадал. Отец это как-то сразу понял, смутился, приблизился к моему уху и прошептал:
– Матери только не говори.
Для наглядности он приложил к губам палец.
Я кивнул. И мы, как два заправских заговорщика, расползлись по местам. Батя – в комнату на диван к телевизору и газете. А я за стол на табурет с книгой. Вскоре на кухню вернулась мать.
– Олег, – сказала она, распахивая холодильник, – я тебе тут с собой поесть собрала. – Палец ее указал на объемистый сверток. – Постарайся завтра не забыть.
– Хорошо, мам.
Я встал и чмокнул ее в щеку. Она улыбнулась.
– Не засиживайся. А то я тебя знаю – зачитаешься и не выспишься. Какой из тебя тогда рыбак будет?
Фонарик я, как натуральный параноик, положил на стол, рядом с книгой. Казалось, что только в квартире наступит тишина, как тут же погаснет свет, а изо всех щелей полезет нечисть. Было откровенно страшно. А еще странно. По прошлому разу я этой жути совсем не помнил. Подумалось, что переезд в прошлое что-то сдвинул в моем мозгу. Сделал его чувствительнее, восприимчивее к разным мелочам.
А слегка поколебался, налил себе чай, добыл из завтрашнего кулька бутерброд и потихоньку, пока не видит мать принялся жевать. Точно, как в детстве, между укусами, пряча руку под столом. Старые привычки возвращались легко, незаметно, сами собой.
Время шло. Свет не гас. Никакие взгляды меня пока не тревожили. Книга была раскрыта на второй странице. Читать я не мог. Просто не видел текст. Скорее сидел и ждал, повторится ли вчерашнее ощущение. Ничего. Пустота и покой. Стрелка на часах перевалила за двенадцать.