Пункт назначения 1990. Шаман
Шрифт:
— Пустота, она и в Африке пустота, — сказал я сам себе, затворяя калитку поплотнее. — Ну и хрен с вами.
Я поднял глаза на небо выползало ослепительно-черное солнце. «Скоро рассвет!» — прозвучали в ушах слова старухи. И я ринулся к колодцу, за водой.
В дом вернулся с полнехонькой банкой и сразу заметил перемены. В печи полыхал огонь. Корзины на столе не было. Зато стояли рядком три знакомые плошки. Над ними, раскинув руки-ноги, лежала кукла, рядом с ней — старое льняное полотенце.
— Быстрее! — Рассержено скомандовала ведьма.
Я
— Стой смирно. Запоминай!
Я замер. Дальше началось таинство. Баба Дуся, зачерпнула щепоть мелового порошка, щедро намазала отметину на моем плече.
— Зачем это?
Я попытался отстраниться, хотел стряхнуть с себя белую пыль, но понял внезапно, что тело вновь не слушается приказов.
— Стой смирно! — Заругалась старуха. — Не дергайся! Нервный какой. Не бойся, не укушу.
Она расхохоталась, а я поморщился мысленно. Укушу, не укушу! Страшно было вовсе не от этого. Мне не хотелось, чтобы надо мной проводили ритуалы. Никакие! Даже во благо. Не хотелось и все. От всего этого за версту разило чертовщиной. А с темной силой я уже однажды дело имел. Мне не понравилось. Отметина на плече, отвечая на мои мысли, заныла.
— Чушь!
Заявила старуха и принялась намазывать кукле тоже место, что и мне. Только сажей. Скоро у куклы плечо стало черным, у меня же белым. Попутно баба Дуся выговаривала мне:
— Нерпа ты неразумная. Знаешь, что значит у наших народов слово ведьма?
Я знал. Но высказаться возможности не имел. Бабка отодвинулась, наставила на меня палец, произнесла почти по слогам:
— Ведающая мать! Понял?
Я честно хотел кивнуть. Не смог. Баба Дуся снова придвинулась.
— То-то же, а то чертовщина! Тьфу! Спаси и сохрани.
Она добавила еще мела, отошла, полюбовалась полученным результатом, отерла руки полотенцем.
— Красота! Теперь заклятие. Слова найдешь дома, в книге. А сейчас не мешай.
Мне протянули куклу. Руки мои сами пришли в движение, взяли мотанку, сжали в ладонях. Ведающая мать занесла правую свою ладонь над отметиной на плече. Замерла, едва-едва не касаясь моей кожи. Принялась читать заговор. Губы ее беспрестанно шевелились, только звука я не слышал. В какой-то момент по движению смог распознать:
— Что черно — станет бело. Что бело — станет черно.
И это все. Скоро пятно стало нещадно жечь. Мне захотелось зашипеть, заорать от боли, но магия этого места лишила меня такой возможности. Ведьма дочитала заклятие до конца. Повторила его трижды. Это было невыносимо. Это тянулось бесконечно долго. Боль пронзала насквозь. Входила в плечо, пробивала тело до самых пяток, заглядывая по пути в каждый кусочек, каждую клеточку организма. Под конец я почти терял сознание, лишь усилием воли цепляясь за эту, пусть иллюзорную, реальность.
Но, как известно, любой пытке приходит конец. Закончилась и эта. Баба Дуся отошла в сторону, убрала руку, тяжело опустилась на стул. Ко мне опять вернулась способность
— Хорошо получилось. — Подала со своего места голос ведьма. — Качественно. А теперь куклу надо сжечь.
Я вздрогнул и, словно стремясь избавится от скверны, метнул мотанку в печь. Она сразу занялась жарким пламенем, изогнулась, как живая. Мозг мой пронзил тоскливый вой. И я отшатнулся от печи к столу.
Бабка который раз за этот день… Эту ночь? Какая разница? В который раз усмехнулась, указала на пламя.
— Никогда так не делай.
— Почему? — Не понял я. — Вы же сами…
— Сама, — перебила она меня. — Конечно, сама. Здесь можно. Здесь иные законы. Там, у себя, так не делай никогда. Оставишь в доме беду!
Прозвучало это зловеще. Я судорожно сглотнул.
— А как надо?
— Надо отнести подальше от дома, туда, где не живут люди, и сжечь. Там ветер беду развеет. А пока…
Она взяла полотенце, краешек смочила в льняном масле, протянула мне.
— На-ка, сотри мел.
Я взял и уже совершенно обессиленно принялся тереть. Вместе с мелом стиралась и сама реальность вокруг меня. Напоследок я еще успел расслышать:
— Запомни, девка болящая должна прожить у вас три дня. Ритуал проводи тоже трижды. Остатки мела с маслом смешай, дай ей с собой. Пусть потом дома мажет. Запомнил?
— Запомнил… — проговорил я непослушными губами и провалился в настоящий сон.
Туда, где не было ни ведьм, ни светящихся красным котов, ни магических кукол, ни боли. Туда, где не было ничего.
Глава 17
Кто-то нещадно меня тряс. Я еще не мог разобрать слов, но стало ясно, что поспать мне не дадут, что придется выныривать из сна в реальность. Это было сложно. Это было почти невозможно. Этого ужасно не хотелось.
— Серый, да что с тобой?
Что-что, всю ночь учил заклятия, уснул только под утро. Вон, башка раскалывается, и плечо болит. В памяти сразу всплыл ритуал, который творила надо мной баба Дуся. Это воспоминание оказалось эффективнее любого ледяного душа. Я проснулся тут же, в момент. Сел, откинул одеяло.
И сразу же раздалось удивленное:
— Серег, а пятно твое куда делось?
Пятно… Метка… Наследство от прошлой жизни…
Я скосил глаза на плечо. Невольно вырвалось:
— Черт!
Влада пришлось отодвинуть, оттолкнуть. Мне надо было срочно взглянуть на себя в зеркало. Я никак не мог поверить, что такое возможно. Что так бывает. Так просто!
Комната закончилась в пять шагов. К сундуку я практически подлетел, откинул крышку, задержал в руке, присел на корточки, уставился в свое отражение. От метки не осталось и следа. Чистая кожа. Меловые разводы. Запах льняного масла. Словно все это было не во сне. Словно наяву. Вот только где? В какое место занесла меня эта ночь?