Пункт проката
Шрифт:
Туннель круто подымался, сворачивал, внезапно шел кругом, спускался ниже и вновь уходил вверх. Лязгали двери. Экзекутор ступал размеренно, с привычным равнодушием завсегдатая. Уинстон как-то сжался и впал в минор. Должно быть, в его закононепослушной душе роем вились воспоминания о кипучей исправительно-трудовой молодости. Обо мне и говорить нечего. Я был сыт по горло экзотикой планеты Большие Глухари и охотно воздержался бы от дальнейшего знакомства с ее достопримечательностями. Но ничего, оттерпимся, и мы люди будем, - как сказал бы экзекутор -
Туннель уперся в стальную дверь. Экзекутор набрал код, с натугой провернул массивное металлическое кольцо и отступил в сторону.
– Дальше только вам.
Многотонная стена беззвучно отъехала и, едва я вошел внутрь, плавно стала на место. Еще одно небольшое помещение наподобие тамбура, в углу вход. Дверь отворяется одним рывком - и вот она, цель моего прихода сюда.
Передо мной был Отчет.
Он находился в конторе, старомодном высоком столике, сработанном из цельного дерева, - добротно, по-старому, с затейливой резьбой, пущенной по боковинам. Откинув косую столешницу, я увидел пухлый скоросшиватель весьма непрезентабельного вида, на картонной обложке проставленный чернилами год; других надписей не имелось. Рядом стоял телефон.
Отчеты за прошлые годы помещались в нижних ящиках. Наудачу я раскрыл одну из папок трехлетней давности, ворохнул тонкие папиросные листочки. Первая же попавшаяся мне запись, сделанная плотным бисерным почерком, сообщала:
"В целях дальнейшего повышения качества целлюлозы, начиная с 1 августа т. г., иву, куст боярышника, ольху и лещину (орешник) считать пихтой. Основание: приказ начальника ЦОГЭ № 907". Подпись. Дата.
Ниже другая запись. "За систематическое невыполнение заданий по снижению потребления подвергнуть экономии следующих товарищей: ..." Далее шел список фамилий, аккуратно выведенный обладателем бисерного почерка.
Я швырнул папку на пол и схватил другую. Через полчаса возле конторки валялась целая груда скоросшивателей с чернильными датами на обложках. Я лихорадочно перебирал листки. Разрозненные приказы, распоряжения, директивы, графики, списки постепенно складывались в единую картину. Бюрократический аппарат, завезенный с Земли, рос, как на дрожжах, и требовал одного: бумаги, бумаги, еще бумаги! Маховик раскручивался, жизнь менялась, и все жестче, уверенней становится тон приказов и распоряжений.
Добрались и до науки. Лаконичная запись буднично извещала об отмене с начала третьего квартала... Я тряхнул головой и перечитал еще раз. Нет, ошибки не было. С начала очередного квартала отменялось действие второго закона Ньютона. Дался им всем этот злополучный закон! Перелистнув пару страниц, я понял, что волновался зря. Всемогущий Отчет дал осечку. Действие рождало противодействие, как ни изощрялись творцы этой странной бюрократической летописи. Людям пришлось куда тяжелее... "За злостный саботаж приказа о втором законе" физики поплатились незамедлительно.
Вернувшись к первой папке, я нашел распоряжение
Я автоматически снял трубку.
– Кадряну?
– Простите, вам кого?
– Я вот тебе голову отверну, будешь так шутить, - властно пообещали в трубке.
– К работе приступил?
– Приступил, - сказал я честно.
– Тогда пиши. Готов? Давай записывай: "В связи с невыполнением графика отлова мышей считать бесполезными для государства и подлежащими..."
Я положил трубку.
Телефон немедленно затрезвонил снова. Серж Кучка (а это был, несомненно, он) рвался к исполнению своих новых служебных обязанностей. Пришлось его разочаровать. Я с наслаждением оборвал шнур, а трубку кинул в дальний угол комнаты.
Теперь предстояло сделать главное. Я достал из кармана коробок, припасенный еще в отеле, и чиркнул спичкой. Спичка зашипела и погасла, прежде чем я успел поднести ее к уголку скоросшивателя.
Стараясь не волноваться, я достал другую спичку, помедлил секунду, собираясь с мыслями, и...
– Вениамин! Бросьте эти фокусы!
– раздался из-за спины спокойный голос.
– Так и до пожара недалеко. А ну, кому говорят!
Я замер.
На планете Большие Глухари только один человек знал меня по имени.
Глава 14
Разговор по душам
– Спички бросьте, - посоветовал спокойный голос.
– Чего вы в них вцепились-то?
Я помедлил и выронил коробок.
– Вот и чудесно. Терпеть не могу стрелять в закрытом помещении. Грохот, вонь... Вы не находите?
Я молчал. На душе было скверно.
"Техническая ошибка", слишком "случайные" встречи... А кондиционер в нищей "норе"! Ах, балбес, балбес... Как же я не догадался сразу!.."
– Да вы не казнитесь так-то уж...
– зазвучали знакомые иронические нотки.
– Узнаю землян. Любимое занятие - угрызения совести...
– Зачем я был вам нужен, Александр?
– не оборачиваясь, хмуро спросил я.
– Почему "был"?
– весело удивился Кун.
– Вы мне и сейчас нужны. Иначе шлепнул бы я вас на месте за попытку поджога казенного имущества, и взятки гладки... Кстати, разобрали бы дровишки-то. Все-таки государственные бумаги, а вы костерчик сложили... И поторопитесь, нам ехать нужно.
Я начал медленно раскладывать папки по ящикам. Кун стоял у двери с пистолетом в руке. Его глаза за свеклами очков улыбались откровенно издевательски.
– И трубочку на место положите. Эк вы ее в угол-то шваркнули... Нервы надо лечить, дорогой.
Сжав зубы, я сходил за трубочкой и водрузил ее на место. Рядом с телефоном лег скоросшиватель, раскрытый на записи о ликвидации лесов. Я установил телефонный аппарат ровнее и закрыл косую столешницу. Теперь вся надежда была на удачу.