Пурпурная мумия
Шрифт:
– Я вас почти поздравляю, почти поздравляю!
– воскликнул доктор.
– Сейчас нам нужно только установить, от чего умерла наша земная жительница! В отношении Пурпурной мумии все ясно. Смотрите!
– Он протянул Андрову комок пластмассы.
– Лимфосаркома! Изумительная пластмассовая модель опухоли!
Я попятился назад, охваченный ужасом.
– Что вы говорите?!
– воскликнул Андров.
– Ничего особенного. Я удивляюсь, что там, на вашей Антиземле, не могут лечить такую ерунду. Они научились по радио передавать трупы
Доктор скривил пренебрежительную гримасу и повернулся к секционной. Он шел медленно, с достоинством, а я еле передвигал ноги, усиленно думая, что с Майей. Расстояние до Ленинска в пять тысяч километров стало превращаться в космическое. Сердце сжималось...
– В каком возрасте она умерла? Я имею в виду мумию, спросил Андров.
– Это вам сейчас скажет Кугель. Кстати, я не понимаю, неужели и у нас не смогли вылечить эту женщину? Впрочем, часто новообразования не дают о себе знать до самого последнего момента. Легкое недомогание, и все. Знаете нашу молодежь? Подумаешь, недомогание. Плевать нам на медицину. Вот вам и результат...
Доктор говорил громким и резким голосом, как скверный радиорепродуктор.
Мы вошли в секционную. У мраморного стола сидел пожилой мужчина без халата и делал в тетради какие-то вычисления.
– Кугель, сколько, по-вашему, прожила больная?
– спросил наш провожатый. Он указал пальцем на растерзанное чучело из пластмассы.
– Восемь тысяч пятьсот двадцать три с половиной дня. За половину я не ручаюсь, - ответил Кугель, продолжая вычисления.
– Доктор, - обратился к нему Андров, - вот ее муж...
Андров легонько толкнул меня к доктору.
– Муж? Вот этого?
– показал он на пурпурные лохмотья из пластмассы.
– Замечательно! Он нам и скажет точно день, когда умерла его жена. Вы помните?
В это время я вспомнил совсем другое. Я вспомнил слова французского радиоинженера Сюжи о том, что объемная развертка организма возможна лишь после его смерти. Я вспомнил, что интервал между приемом из космоса бюста Филлио и Пурпурной мумии равнялся трем месяцам... Я также вспомнил, что где-то сейчас, может быть сегодня, исполняется три месяца со дня смерти Филлио...
Доктор повторил вопрос искусственно ласковым тоном, как будто бы обращался к больному. Я отрицательно покачал головой.
– Не помните? Не помните, когда умерла ваша жена?
– удивленно спросил доктор.
Я потерял дар речи. За меня ответил Андров:
– Может быть, она и не умерла. Два часа назад он говорил с ней по радиотелефону...
– Не умерла? Этого не может быть!
– категорически заявил доктор.
– Я бесконечно верю в вашу теорию антимира, товарищ Андров, и поэтому она, то есть его жена, должна умереть. Иначе мы никак не докажем существования Антиземли и наших антикопий там, - он поднял глаза вверх, - во Вселенной...
У меня перехватило от гнева горло. Я грозно двинулся на увлекшегося патологоанатома.
–
Андров бросился ко мне:
– Успокойтесь, успокойтесь. Прошу вас. Через минуту мы свяжемся с Ленинском. Идемте.
Как во сне, я шел по каким-то коридорам, плыл по каким-то улицам, поднимался в лифтах, слышал чьи-то голоса...
– На какой волне вы работали для связи с женой?
– услышал я голос.
– Не знаю...
– А номер вашего абонента?
– Не помню...
– Ваша фамилия?
Я сказал.
– Сядьте здесь.
Андров сел рядом со мной, положив свою руку на мою.
– Они сейчас ее разыщут...
Я кивнул головой. Кругом царила глухая тишина. Огромные часы с маятником медленно тикали прямо передо мной. И еще я запомнил большую пальму в деревянной кадке, а справа от нее бюст Ленина на фоне стены из красного мрамора. А часы все цокали, цокали, очень медленно.
После мне сказали:
– Идите в третью кабину.
Я продолжал сидеть окаменевший, бесчувственный, бездумный...
– Идите в третью кабину, - повторил голос.
– Идите. Связь установлена, - дернул меня за рукав Андров.
Я пошел. Вот кабина номер три. Вот телефонная трубка. Снимаю.
Молчу. Голос телефонистки:
– Говорите.
– Майя, - шепчу я.
– Алло, алло, Москва?
– слышу я где-то совсем рядом.
– Майя!
– кричу я не своим голосом.
– Да! Это ты, Вадим?
– Майя ты жива?
– Что?
– Ты жи-ва-а-а!!!
– Да перестань кричать! Я ничего не понимаю. Почему ты без радиотелефона?
Вдруг мое сознание стало кристально чистым. Я знал, что нужно делать!
– Майя, слушай меня внимательно, - начал я раздельно. Ты больна. Очень серьезно, понимаешь, очень. Немедленно иди в клинику и скажи, есть подозрение, что у тебя лимфосаркома. Немедленно, дорогая. Дай слово, что ты сейчас же пойдешь!
В телефоне послышался веселый, беззаботный смех моей жены.
– Удивительно!
– сказала она наконец.
– Мы прожили всего четыре года вместе, а думаем одинаково. Даже когда между нами расстояние пять тысяч километров!
– Не-мед-лен-но иди к врачу!
– закричал я.
– Я зво-ню те-бе от вра-ча!
– ответила Майя.
Под ложечкой у меня неприятно заныло. А она продолжала весело болтать:
– Понимаешь, я вчера почувствовала себя не очень хорошо. Какое-то легкое недомогание. Сегодня пришла в клинику. Сделала все анализы. И что ты думаешь? Когда стали делать просвечивание, нашли, что лимфатические узлы где-то в поджелудочной области у меня чуть-чуть увеличены. Доктор Эйтров на меня так накричал, так накричал. Вы, говорит, культурная женщина, а приходите на обследование так редко, и вот, говорит, лимфатические узлы у вас увеличены на два процента. Как тебе это нравится?