Пурпурная сеть
Шрифт:
— Ты запросил сведения в автопрокатах?
— Конечно, но вряд ли это что-то даст. У нас на островах все еще высокий сезон, каждый день приезжают и уезжают тысячи туристов. Мы даже не знаем, как преступники сюда попали: самолетом или скоростным катером с Тенерифе. Мы делаем все возможное, Ордуньо.
— Я понимаю, Марреро, но ты же знаешь, что Элене всегда хочется большего.
Солнце уже клонилось к закату, когда по пути в Лас-Пальмас Марреро остановил машину на смотровой площадке Дегольяда-де-лас-Йегуас. На горизонте
— Многие думают, что я ушел из-за этого. — Марреро похлопал ладонью по левой ноге. — Но это не так. Я ушел не из страха, а потому, что мне хотелось нормальной человеческой жизни. Для Элены существует только работа. Двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Но жизнь не может состоять только из поисков преступников. У меня жена, мне хотелось хоть иногда проводить с ней время. Получать немного удовольствия от жизни. Вкусно есть, заниматься любовью, напиваться с друзьями. Сколько времени ты даже не вспоминаешь обо всем этом?
— Да я уже и не знаю, — с улыбкой признался Ордуньо.
— Эти годы не вернешь. Пойми, ты выполнил свой долг. Ты сделал свою работу. Ничего не случится, если ты уступишь свое место другому, проявишь немного эгоизма. Уж поверь, Ордуньо.
Глава 17
Элена просмотрела видеозаписи из уголовного дела Нахина. Они показались ей безобидными и не имеющими никакого отношения к тому, что они ищут. Какие-то привлекательные молодые люди занимаются групповым сексом, явно не зная, что их снимают.
— В этом нет ничего противозаконного. Все они совершеннолетние, никаких дикостей не вытворяют…
— Эти видео продавал Ярум, — возразил Буэндиа. — Важно не то, что мы на них видим, а то, откуда они взялись. Помнишь дело о распространении порнографии через интернет?
— Дело вела группа инспектора Валье. Этот Нахин — араб?
— Нет, он испанец, его настоящее имя Хосе Рамон Олива, — ответил Буэндиа, глядя в отчет. — Нахин — это псевдоним, здесь где-то написано, что он означает. А, вот: на хинди это слово значит «никто».
Эти молодые люди были из хороших семей. Нахину удалось создать секту, в которой он проповедовал свободную любовь, устраивал оргии и без ведома их участников вел запись. А потом шантажировал родителей, требуя денег за то, чтобы репутация их детей не пострадала от таких видео. Однако независимо от готовности родителей платить видеозаписи все равно попадали в даркнет.
— Как ребят, у которых было все на свете, могло занести в такую секту? — изумилась простодушная Ческа.
— Очень потрахаться хотелось, — ответил Сарате, и все прыснули со смеху.
— Нахин сидит в тюрьме Сото-дель-Реаль. Я позвонил туда, попросил разрешение на встречу. Как знать, вдруг он расскажет что-нибудь про Касто Вейлера? — подвел итог Буэндиа.
Сколько ни твердила Элена, что Даниэль согласился
— Вы, наверное, считаете меня чудовищем, потому что я не поддержал сына, — сказал Элене Альберто.
— Я давно уже никого не осуждаю, сеньор Роблес, — совершенно искренне ответила она. — Никому не дано знать, что творится в душе другого человека.
— Я старался, чтобы Даниэль рос свободным и счастливым, обеспечивал его всем необходимым, давал море возможностей…
— Понимаю, но наши ожидания не всегда осуществляются. Я бы дала вам один совет, если вы захотите его выслушать.
— Валяйте.
— Простите его. Не только потому, что это нужно ему и нужно вам, но еще и потому, что ребенок — часть нас самих. Как бы далеко он ни зашел, в какое бы отвратительное существо ни превратился. Простите его, иначе вы всю жизнь будете винить себя.
Элена надеялась увидеть на лице Альберто сожаление о том, что он так сурово и бескомпромиссно обошелся с сыном. Но не дождалась и только тогда поняла, как тяжело у него на душе и как она сама мечтала об этом прощении, как хотела, чтобы Альберто перестал презирать Даниэля и снова увидел в нем сына.
В тот вечер она решила, что лучше всего пойти в караоке, одурманить себя несколькими рюмками граппы, познакомиться с каким-нибудь парнем и заняться сексом в джипе на стоянке под Пласа-Майор, но в итоге прошла мимо дверей Cheer’s. Вместо этого Элена свернула в супермаркет (к счастью, некоторые супермаркеты в Мадриде теперь не закрываются до полуночи) и купила замороженную лазанью, которую достаточно было разогреть в микроволновке. Дома ее ждала бутылка «Карпене Мальвольти фине веккья рисерва», подарок Рентеро. Лазанья, граппа и глубокая печаль — обычный вечерний набор.
Она выглянула на площадь: лето еще не кончилось, день выдался жаркий, открытые веранды ресторанов были забиты, туристы не спешили расходиться. Сверху она смогла разглядеть и кое-кого из местных. Еще не ушли спать уличные художники, стоял на обычном месте румын с тремя безголовыми манекенами, одетыми в костюмы тореадоров и севильянки: предлагал сфотографироваться, встав позади манекенов; знакомый горе-аккордеонист терзал аргентинское танго Por una cabeza… [8]
8
Потерявший голову (исп.) — знаменитое танго Карлоса Гарделя.