Пушечная улица, 9
Шрифт:
При переводе Пушечного двора с камнем поступили рачительно: соорудили из него Яузский мост — теперешний Астаховский. «Через Яузу на переезде с Солянки в Таганку»,— так значилось в распоряжении московского генерал-губернатора графа Ивана Петровича Салтыкова.
Камень Пушечного двора оценили в 40 тысяч рублей. На сломку его и возведение моста был «произведен вызов через газеты» — объявлены торги. Взял верх на аукционе московский купец Савелий Андреянов.
Принимавшие в 1805 году мост члены городской комиссии с удивлением констатировали, что «с планом и фасадом внутренность узнать не могли». При тща-i тельном обмере оказалось, что мост против плана
По причине, которую мы вряд ли теперь узнаем, комиссия все-таки моет приняла и даже с похвалой подрядчику, отметив в бумагах, что «внешность нашли сообразную, кроме вышины и длины...».
Увы, на страницах нашей книги мы еще не раз встретимся с фактами, когда при отношениях между казной и подрядчиками все несообразности таинственно становились вдруг сообразными.
Современный мост — железобетонный, он сооружен в 1940 году, но мы имеем возможность представить себе, как выглядел тот, первый: в 1841 году вышла в Москве весьма любопытная книга М. С. Гастева «Материалы для полной и сравнительной статистики Москвы», где помещена отличная гравюра с изображением этого моста.
Но целиком Пушечный двор не покинул своего прежнего местоположения. Осталось Артиллерийское депо — судя по экспликации 1803 года, длинное здание, в котором одновременно находились склад различных артиллерийских принадлежностей и военная канцелярия. "
Теперь настал черед рассказать о судьбе дома, стоящего под № 9 на Пушечной улице, а вернее, о судьбе домов, что, меняя один другого, вставали на этом месте, и каждый из них как бы продолжал биографию своего предшественника.
Однако следует определить ту территорию, которая бы соответствовала адресу: Пушечная, 9. Вопрос не праздный.
Взгляните повнимательнее на дом, в котором расположен ныне Центральный Дом работников искусств СССР, По сути, он занимает целый квартал — это и дом № 6 по улице Жданова, и дом № 20 по Кузнецкому мосту, что, кстати говоря, так и зафиксировано в архивных планах и документах XIX и первых десятилетий XX века. Дом как бы прорезан несколькими арками, которые раньше вели к каменным флигелям и саду во дворе, а теперь две из них связывают вестибюль станции 'метро «Кузнецкий мост» с улицей Жданова. Вот это замкнутое каре и определит маршрут путешествия во времени и пространстве, которое нам предстоит совершить.
В XVII веке почти всей этой землей владел окольничий Михаил Васильевич Собакин. Род Собакиных был древний и близкий к царскому престолу (третья жена Ивана Грозного — Марфа Васильевна в девичестве Собакина). В коленах рода записаны храбрые военачальники и любезные государю по своим делам наместники в различных краях государства...
Дом Михаила Васильевича был на Пушечной (а по документам того века — на Екиманской) улице заметным: трехэтажные палаты, украшенные теремом и крытым крыльцом. Были на дворе и «столярни», и конюшни-, и «поленные анбары» — сараи для хранения дров, и своя домовая церковь. А часть двора, как нередко делалось в ту пору, отдали хозяева под подворье Спасо-Ефимьева монастыря. Подобная аренда была делом богоугодным и прибыльным...
Но прежде чем приступить к рассказу о дальнейшей судьбе этого дома, вернемся в век XVIII, в восточную часть владения, которое в ту пору числилось как земля одной из самых богатых московских помещиц — вдовы ротмистра лейб-гвардейского конного полка Глеба Алексеевича Салтыкова.
САЛТЫЧИХА
Прочесть перед всем народом заключенную над нею
Указ Екатерины II Сенату
Сентенцию читали долго, попеременно сменяя друг друга. День был, как вспоминали очевидцы, ветреным и снежным. Но толпа не расходилась. Люди густо облепили все окрестные дома, взбирались па крыша лавок, и с утра уже были случаи увечий: кого-то задавили около эшафота, а еще говорили, что несколько господ пытались примоститься на крышах своих карет, да, не приученные к таким упражнениям, попадали на землю...
А с эшафота всё читали список убиенных и замученных ею и тайно утопленных потом или наскоро зарытых, а то и просто брошенных в лесу у Калужской дороги, где были ее загородные владения.
А она, злобно поглядывая на толпу, недвижно стояла, крепко привязанная веревками к столбу, и далеко виднелась повешенная на нее надпись: «Мучительница и душегубица».
Без малого десять лет Дарья Салтыкова почти ежедневно (за вычетом хождений в Троице-Сергиеву лавру на богомолье, до которого она была великая охотница) истязала своих дворовых — и ее соседи по Кузнецкому мосту, по Рождественке и по Софийке слышали их отчаянные вопли, а когда открывались ворота усадьбы, видели окровавленных людей, прикованных к железным крючьям в стене. И не раз среди бела дня но Кузнецкому мосту к Калужской заставе тащились дроги, где, кое-как прикрытое рогожей, моталось на ухабах бездыханное тело... Многие это видели, да молчали. Потому что Дарья Салтыкова была в родстве и свойстве с громкими фамилиями — с Бибиковыми, Головиными, Татищевыми, Измайловыми и Толстыми. А если кто из властей не приходился ей никем по линии Салтыковых, ни по линии тоже разветвленного отцовского дворянского рода Ивановых, то тех она покупала богатыми подарками. И кричала, глядя на очередную экзекуцию: «Я сама в ответе и ничего не боюсь!»
Но пуще всего любила проводить экзекуции сама. Била до смерти скалкой или вальком. Еще употребляла утюг — холодный для ударов, горячий для ожогов на лице. А провинность была всегда почти одна и та же: плохо вымытые, как казалось ей, полы или плохо отглаженное белье.
Салтыкова построила специальный каменный дом-застенок, где проходили наказания крепостных. «У дома-застенка любопытная, более того, символическая судьба»,— считал известный краевед Виктор Александрович Никольский. Запомним это высказывание!
В своей книге «Старая Москва» он безоговорочно вклинивал владения Дарьи Салтыковой на интересующую нас территорию. О том, что салтыковские владения находились здесь, упоминают многие московские краеведы. Но, как правило, проводят их границу по левой стороне Кузнецкого моста, показывая этим, что не располагают достаточными сведениями, которые позволили бы им в данном случае «захватить» и правую сторону улицы.
Никольский «захватил», но по досадному правилу, которому он следовал в своей книжке, источника своего утверждения не указал...
ото сделал за него другой не менее известный краевед Николай Петрович Чулков. В своих выписках, которые вот уже более полувека хранятся в фондах Музея Истории Москвы, он приводит такие данные: в 1176 году сыновья Салтыковой — Николай и Федор продавали один из принадлежавших им домов. Это теперешний дом № 20 по Кузнецкому мосту. Свое сообщение Чулков с присущей ему скрупулезностью подтвердил ссылками на полицейские книги и другие солидные документы.
Пройдите по Кузнецкому мосту и вы убедитесь, что, дом под № 20 входит в тот огромный четырехугольнику границы которого и стали рамками нашего рассказа...