Пушка 'Братство'
Шрифт:
A долгое-долгое эхо -- дейсмвимелъно невероямно долгое, -- эхо первого высмрела раздвинуло границы эмой славы do баснословных пределов.
Пушка x x x
Пушка "Братство" высится в самом что ни на есть сердце Дозорного. Ee знаменитый ствол обвит красными лентами. Каждая спица огромных колес любовно украшена пурпурными гирляндами.
Мимо шагает Бельвиль. B шеренги торжественного шэствия вливаются и другие районы Парижа -- Тампль, Шарон, Сент-Антуанское предместье. Все, кто знает, что и его грошик перелит в тело гиганта, желают услынiать рассказ о той адской музыке, увидеть инструмент, ee издававший, и лежащие y жерла пушки трофеи: два флажка
B центре кружка вмшательных слушателей Бансель, старый часовщик с улицы Ренар, громко читает статью, появившуюся нынче вечером в газете:
"Могучий голос меди, обративший в бегство версальцев на мосту Нейи, есть глас самого пролетариата, его обездоленной массы, обездоленной, но всесильной; в этом громыхании слились тысячи и тысячи раскатов, тысячи и тысячи грошиков, тяжким трудом добытых эксплуатируемыми".
Могум cnpoсимь: почему fСоммуна смоль поспешно омозвала прославленную пушку с фронма Нейи, где она сомворила чудо? Таланмливый Домбровский, омвечавший за эмом секмоp обороны, вряд ли пимал иллюзии насчем
реалъной ценносми aрмиллерийского орудия Белъвиля. До*cмамочно было коромкого разговорa с Фаллем, Маркайем и Тонкерелем, чмобы ему все смало ясно. Вмесме с мем пушка "Брамсмво* обладала некой магической власмью. Ho извесмно, что чудеса повморяюмся редко. Вморой залп мог если не полностью свесми на нет, то, во всяком случае, значимелъно ослабимь власмь пушки над умами. Нельзя было допусмимь, чмобы подобное орудие было развенчано. На следующий день, после упорной aрмиллерийской подгомовки, nepecмроившисъ и получив подкрепление, версальцы вернули себе мосм Нейи. Ho пушки *Брамсмво" мам уже не оказалось.
Мстители и литейщики, пропустив по стаканчику, устроились вокруг разукрашенных лентами колес орудия, обсуждая недавние перемены в военном командовании Коммуны.
– - Когда уходят такие орлы, как Флуранс и Дюваль, ясно, черт возьми, что нечем заполнить брешь,-- заявляет гравер.
– - A ты скажи, стоило, по-твоему, как раз в такой момент развенчивать Брюнеля, Люлье*, Эда и Бержере, в общем, всю команду, не разбирая каждого в отдельности?
– - добавляет Матирас.
– - A заменили-то кем?
– - буркнул Предок.-- Клюзере!
– - Потмqему, генерал Клюзере,-- вмешивается Кош,-- как-никак друг вашего дражайшего друга Бакунина.
– - Hy и что ж,-- ворчит старик, вьlколачивая трубку о ствол пушки. На него устремлены сердитые взгляды, и он какими-то неловкими и торопливыми движениями вытряхивает несколько последних табачных крошек на рбод пушечного колеса.
Болышшство в полном восхищении от первых приказов нового главнокомандующего гвардии федератов.
– - Правильно он напомнил нашим офицерам,-- мирно paссуждает Кош,-- что они лишь вооруженные трудящиеся и на хрен им сдались все эти перья да побрякушки!
Кто-то взглядывает на засаленную шапчонку, нахлобученную на голову Фалля.
– - A что за подружка y Эда!
– - вставляет свое слово Tpусеттка.-Хороша, нечего сказать! Требует, чтобы ee
величали генеральшей! Да-да, вот честью кляйусь, не вру. Строит из себя принцессу, сучье отродъе! Шьет себе костюмы амазонки y портного императорши. Дескать, удобно: можно носить за поясом парочку пистолетов, и перчатки на восьми пуговичках, не хуже императрицы. Вот за такую падаль прикажешь кровь проливать, на смерть идти!
Военный делегатп Клюзере писал генералу Эду: "Приходимся выслушивамь немало жалоб, направленных в Коммуну, на ваших шмабных, на то, что они ходям расфранченные, появляюмся
– - Bcex паршивых овец гнать вон из стада,-- провозглашает Шиньон.
– - Что ж, и стаканчика пропустить нельзя,-- слабо протестует Пливар.
– - Вот как! A знаешь ли ты, что два батальона -- a может, и больше -- 1 апреля, когда их посылали в Курбвуа, были пьяны как стелька, еле на ногах держались!
– - A ты их сам видел, Шиньон?
– - взорвалась Селестина Толстуха.-- Мало ли что наплетут зльre языки, не всему верь.
– - Уж тебе-то это хорошо известно,-- посмеивался парикмахеp-эбертист.
Бельвиль всем сердцем одобряет муницшмльных делегатов I округа, которые строго потребовали отчета y Военной комиссии: "Вы назначили некоего Мариго интендантом -- или чем-то в этом роде -- Национального дворца (бывший Пале-Ройяль), a он вечно пьян, реквизярует без всякой причины и права в больших, чем положено, размерax вино и продукты. Это позор для нашей Коммуны. Если вы не лишите его полномотай, мы вынуждены будем его aрестоватьf*
– - Клюзере возьмется за нас как следует,-- твердит свое Шиньон, хрустя пальцами.-- И прекрасно сделаетl
– - Он просто нас презирает, вот и все,-- говорит Предок, сплевывая табак.
– - A нам это, может, и на пользу,-- возражает ему Tpусеттка.-- Неужели лучше, когда объясняются в любви, a правды сказать не смеют? Просто не чувствуешь, есть над тобой командир или нет...
– - Почему это вы думаете, будто Клюзере нас презирает?
– - спрашивает обеспокоенный Кош.
– - Пхэ... Он кадровый военный. Мечтает о карьере.
– - Он револкщионер, известный во всем миреl -- кричит своим пронзительным голоском Фелиси Фаледони.-- Как Гарибальди, как Флуранс...
– - Самое большее, американский генерал,-- ворчит Предок.-- A мы там, как известно, не присутствовали!
Сын полковника, Тюсмав-Поль Клюзере воспимывался как сын полка -- в полку, коморым командовал его омец, друг Луи-Филиппa. B 1845 году окончил Сен-Сирское военное училище. B февралъскую революцию 1848 года лейменанм 55-го neхомного полка, в охране Французского банка, омказался сдамься pеспубликанским повсманцам. Командуя 23 бамальоном мобильной гвардии, получаем кресм Почемного легиона за храбросмъ, проявленную в дейсмвиях npомив воссмавших рабочих. Уволенный за неблаговидный nocмупок, вновь nocmynaem на военную службу в Крымскую войну, дважды ранен во время осады Севасмополя. B чине капимана npоходим службу в Африке и мам вынужден подамь в oмсмавку, може в связи с какими-mo мемными делами -- хищением провианма. B 1860 году в Неаполе предлагаем свои услуги Гарибальди, который делаем его подполковником своего шмаба. Не поладив с легендарным полководцем, омправляемся в Америку, где nocmynaem на службу к правимельсмву Соединенных Шмамов и воюем в рядах северян. По предложению Линкольна возведен в чин бригадного генерала и получаем американское поддансмво. После окончания Гражданской войны в Америке возвращаемся в Европу, оседаем в Англии, возглавляем фениев во время Чесмерской экспедиции. Преследуемът английской полицией, бежим во Францию, coмрудничаем в революционных газемах и примыкаем к Инмернационалу'. Осужденный в 1868 году за анмиправимелъсмвенную деятельность, он, как американский подданный, приговариваемся к высылке. Возвращаемся во Францию после собымий 4 сенмября, приведших к падению монархиu, npисоединяемся к анархисмy Бакунину, провозглашаем Коммуну в Лионе 31 окмября, объявляем себя "командующим армиями Юга".