Пушки царя Иоганна
Шрифт:
После обеда едва не закончившегося скандалом, княгиня Агнесса Магдалена ужасно захотела прогуляться, но Штетинский замок навевал на нее не слишком приятные воспоминания, и она, сделав несколько шагов по галерее, остановилась в нерешительности. Катарина фон Нойбек заметила ее состояние и спросила напрямик:
— Вас что-то беспокоит?
— По правде говоря — да. Мне все время кажется, что вот-вот откуда-нибудь выскочит покойный герцог Филип и его мерзкий врач с камергером.
— Право, что за ребячество! Он давно умер, да и после острастки устроенной ему…
— Мой герой, — усмехнулась Агнесса, — увы, он уехал далеко-далеко, там женился и…
— Уехал еще дальше, оставив жену и детей, — продолжила Катарина.
— Ты злая Като!
— Злая? Вот уж ничуть! Просто я привыкла реально смотреть на вещи.
— И что же тебе подсказывает твой взгляд?
— Что вашей светлости, стоит перестать жалеть, о том чего у вас никогда не было и заняться более насущными проблемами.
— О чем ты?
— О вас, моя княгиня, только и исключительно о вас! В самом деле, вы еще молоды и красивы, у вас есть титул и состояние, и вы вполне можете найти свое счастье в новом браке. Во всяком случае, попытаться!
— Ты же знаешь наши обстоятельства…
— И ничего я не знаю! Ваш сын уже не младенец и нет никакой необходимости кудахтать над ним как наседка.
— Но наши враги…
— У вас был один единственный враг — герцог Филип Набожный, но он скончался, упокой господи его черную душу! Младшие братья никогда не разделяли его предвзятого к вам отношения, и, полагаю, не станут противиться вашему новому замужеству, при условии соблюдения прав маленького Иоганна Альбрехта.
— Мой сын, единственный наследник Грифичей! — отчеканила в ответ княгиня, в которой проснулась кровь Асканиев.
— О, я смотрю у вашей светлости большие планы, — удивилась госпожа фон Нойбек, — раньше вы не вспоминали об этом обстоятельстве.
— Раньше я не часто виделась с родней мужа, а посмотрев на них всех вместе, кое-что поняла.
— И что же?
— Мой сын будет единственным наследником всей Померании, и потому моя репутация должна быть безупречна!
— Но Ульрих еще может…
— Като, не смеши меня, ты же его видела!
— Гхм…
Молодые женщины обернулись и с некоторым замешательством увидели принца Ульриха, очевидно, только что подошедшего. Тот явно слышал, что говорят о нем, хотя вряд ли понял что именно. В лицо Агнессы бросилась кровь, а вот Катарина не растерялась и тут же бросилась в атаку.
— Ваша светлость, — склонилась она в реверансе, — какой приятный сюрприз, а мы как раз говорили о вас!
— Вот как, — растерялся Ульрих, — но…
— Как же, как же, ведь вы много путешествовали, учились в университете…
— В двух…
— Поразительно! А вот мы с Агнессой к несчастью нигде не были, кроме Анхальта и Померании. Вы должны непременно нам все рассказать!
С этими словами госпожа фон Нойбек сделала шаг в сторону, да так удачно, что принц Ульрих, продолжая следить за собеседницей, повернулся, оказавшись рядом с княгиней.
— Право, я не слишком хороший рассказчик.
— О, мы совсем не избалованны
— Но…
— Ой, какая досада!
— Что случилось? — встревожился принц.
— Я совсем забыла, у меня есть неотложные дела, но вы непременно должны рассказать все Агнессе, а она потом расскажет мне.
— Но удобно ли…
— Удобно ваша светлость, она же вам почти сестра! Все я убегаю!
Ошеломленный натиском Ульрих остался один на один с княгиней и лишь хлопал в недоумении глазами. Видя его замешательство, Агнесса мягко улыбнулась и попросила мелодичным голосом:
— Дорогой брат, расскажите мне об Италии.
— С восторгом, — пролепетал принц, — вы позволите предложить вам руку?
— Более того, я настаиваю на этом! — С самым серьезным видом отвечала она.
Катарина фон Нойбек осторожно выглянула из-за угла и, увидев, что принц и княгиня идут под руку с удовлетворением вздохнула. "Эта семейка меня доконает!" — подумала она про себя и решительно направилась в сторону отведенных им покоев.
Впрочем, совершающих променад молодых людей видела не только она. Герцогиня Клара Мария, стоящая у окна тоже заметила эту странную парочку и удостоила самого пристального взгляда. Пошевелив губами, как будто что-то пережевывая, она какое-то время рассматривала их, затем услышала шум и, обернувшись, спросила:
— Что там еще?
— Ее королевское высочество просит вас принять ее, — ответила камеристка, — вы позволите нам с Марией удалиться?
— Хорошо, Марта, ты можешь увести дочь, однако сама будь неподалеку. Полагаю, мне надо будет продиктовать несколько писем после разговора с невесткой.
— Как прикажет ваша светлость.
Камеристка сделала книксен и собиралась выйти, но герцогиня окликнула ее:
— Марта…
— Да, госпожа герцогиня.
— Девочка моя, я хочу, чтобы ты знала… я люблю всех своих внуков, хотя и не всех могу так назвать.
— Вы так добры.
— Вовсе нет, моя дорогая, однако я намерена всем им устроить будущее. Помни об этом, а теперь ступай.
Едва она вышла, как дверь в комнату отворилась и в нее зашла Катарина Шведская в сопровождении двух дам.
— Вы позволите, матушка? — ровным голосом осведомилась она.
— Сделайте одолжение, ваше королевское высочество, — с достоинством отвечала ей свекровь, — я всегда рада видеть вас и своих внуков.
— По нашему последнему разговору этого не скажешь.
— Простите, милочка, но я уже стара и у меня осталось мало времени. Именно поэтому я частенько говорю людям то, что думаю, а не то, что они хотят слышать. Это привилегия старости.
— Однако вы обвинили меня…
— В неисполнении супружеских обязанностей?
— Матушка, я бы попросила!
— Дорогая моя, а нет ли у вас поручений для ваших дам? — прервала возмущение невестки герцогиня.
Катарина обернулась к своим приближенным и выразительно посмотрела на дверь. Дождавшись, когда они, сделав реверансы, выйдут, Клара Мария продолжила: