Пушкин, кружка, два ствола

Стешенко Юлия

— Вот и отлично! Попроси, чтобы выслали. У меня знакомый мастер есть, перекует обломки в нормальную финку. Уж ножом-то я точно пользоваться умею.

— Заточка-кладенец? Хм… — задумалась Дина. — А знаешь, мне нравится! Стоило бы попробовать. Но есть нюанс.

— Какой?

— Меч-кладенец штука, конечно, мощная, но кощей все-таки бессмертный. Он все равно регенерирует, просто очень медленно. Чтобы убрать кощея из Яви, нужно или сейфер уничтожить, или обратно его в Навь выпихнуть.

— Как?

— Через проводника. Ближайшая

известная мне баба яга в Красноярском крае обитает, под Туруханском. Хочешь рвануть туда со связанным кощеем в багажнике?

— И после первого же дорожного поста в Туруханск меня за казенный счет отвезут. Нет, нужен другой вариант. Может, где-то поближе бабы… господи, не верю, что я это говорю… бабы яги есть?

— Зарегистрированных — нету. Одна под Туруханском, другая — в районе Элисты, третья — где-то под Владиком. Все, — развела руками Дина.

— А незарегистрированных? — тут же вцепился в идею Сумароков. — Может, я по своим каналам поищу?

— Ага. Разыскивается ветхая старуха, слепая, одинокая. Дом стоит в отдалении от человеческого жилья, на границе с лесом. Давай, рассылай ориентировки.

— А зачем рассылать? — странным голосом спросил Сумароков. — Можем хоть сейчас поехать и посмотреть. Баба Серафима — ветхая, одинокая, слепая. Живет за ущельем, в лесу.

— Ты шутишь?

— Нет. Помнишь, когда мы только начинали встречаться, я тебя к реке возил? По мосту погулять? Так этот мост специально для нее проложили.

— Для бабки?!

— И для тех, кто к этой бабке ходит. Серафима у нас тут целительницей считается. Работает редко, стоит дорого — но, говорят, лечит вообще все, даже неоперабельный рак. Я раньше думал, что суеверия, но…

Дина задумалась. На первый взгляд это выглядело невероятным, абсурдным совпадением. Но если посмотреть второй раз… Портал всегда притягивает к себе нежить. Около дома бабы яги вечно отираются лешие, мавки, шишиги и полевицы. Не потому, что баба яга их принуждает — просто этим тварям нравится погружаться в эманации Нави, растекающиеся от избушки, как вонь от привокзального сортира. С чего вдруг кощей должен стать исключением? Крайне могущественная и весьма небедная сущность выбирает себе место для логова… Почему бы не выбрать самое комфортное?

Это, кстати, полностью объясняет отсутствие в Россоши прочей нежити. Может, они и хотели бы переползти поближе к порталу, но присутствие кощея — серьезный сдерживающий фактор. Серьезный бизнесмен Костянов Василий Владимирович наверняка не хочет привлекать внимание Комитета — а значит, приложит максимум усилий, чтобы никакая потусторонняя тварь досуг россошанцам не портила.

Один только раз Костянов Василий Владимирович лажанул, не уследил за собственной же упырицей. И вот — полюбуйтесь на результат!

— Нам нужно поглядеть на эту бабку! — Дина вскочила со стула. Сумароков поглядел на нее с мягкой насмешкой — как на забавного, но исключительно бестолкового ребенка.

— Ты дорогу до

моста помнишь? А солнце часа три назад село. Даже если мы не застрянем на разбитой грунтовке, придется сначала мост переходить, а потом километра три до домика Серафимы пешком топать. Ты точно уверена, что хочешь совершить ночной марш-бросок?

— Ладно. Оставим на утро, — Дина опять села на стул. — Тем более что ошиваться рядом с избушкой яги в темноте — не самая удачная идея.

— Вот и умница.

Получив приблизительное решение проблемы, Сумароков мгновенно успокоился, вернувшись к обычному насмешливому благодушию. Несколько минут он с интересом наблюдал, как вертится, не находя себе места от нетерпения, Дина, а потом встал и мягкими, текучими шагами обошел стол. Встав за спиной у Дины, Сумароков положил ей на плечи теплые тяжелые руки, погладил по шее, надавил, разминая напряженные мышцы.

— М-м-м, как хорошо… — прикрыла глаза Дина. — Отлично… Сделай так еще раз...

— Вон в той стороне у меня спальня. А в спальне — кровать, — со значением склонил голову набок Сумароков. — До рассвета еще девять часов. Давай проведем их с пользой. Кстати — ты пробовала запеченную в золе картошку?

— Ты что, собираешься костер среди ночи жечь?

— Зачем? У меня есть печка. Как видишь, деревенский быт имеет свои преимущества, — наклонившись, Сумароков мягко поцеловал Дину в шею, прикусил и снова поцеловал. — Сначала — долгий и вдумчивый… массаж, поэтому экзотический ужин а-ля рюс с квашеными огурцами и домашней наливкой, а после него — глубокий счастливый сон. Как тебе план?

— После шести есть нельзя, — прикрыв глаза, Дина подставила шею под медленные, тягучие поцелуи.

— Так это если калории не тратить. А мы потратим массу калорий. Это я тебе гарантирую.

Когда Дина проснулась, Сумарокова в кровати уже не было. Через густые кусты черемухи пробивалось неожиданно яркое солнце, где-то неподалеку звонко перелаивались собаки. Из кухни тянуло свежесваренным кофе и ароматом жареного хлеба. Нашарив на полу тапки, Дина без колебаний стянула со стула футболку Сумарокова — растянутую до бесформенности, с облезлой красно-белой надписью Harley Davidson на груди. Приглаживая пальцами взъерошенные со сна волосы, Дина вышла на кухню и обнаружила Сумарокова у стола — он аккуратно раскладывал по тарелкам гренки.

— Я тебя разбудил?

— Не ты. Собаки, — зевнув, Дина плюхнулась на стул и заглянула в пустую чашку. — Где мой кофе?

— Вот твой кофе, — Сумароков снял с плиты ковшик. — В холодильнике сливки стоят. Если хочешь — бери.

— Нет, спасибо, — Дина сделала первый глоток и прикрыла глаза, дожидаясь, когда вкусовые рецепторы донесут правильные сигналы до мозга. — Когда едем к бабке?

— Да хоть сейчас. Завтракай, умывайся, мне, кажется, побриться пора уже, — Сумароков задумчиво поскреб себя по обросшей рыжеватой щетиной щеке. — Блин. Вечером же брился!