Пусть люди вымрут!
Шрифт:
Глава 9. Прекрасный лик плена, желанный лик свободы
Адское создание куда-то ушло, и Флавий был готов умереть от одиночества. Но ему не дали. Демон (или правильнее называть демоницей?) вернулся, по-прежнему спокойный, грациозный и элегантный. В темноте Флавий не мог разглядеть, одет ли тот, обнажен ли как положено бесовскому отродью. Пожалуй, скорее одет, но в какую-то обтягивающую то ли шкуру, то ли кожу. Самого подземного воителя это, казалось, совершенно не волновало. Тело было лишено гениталий, хотя по формам больше подходило женщине, чем мужчине.
В руках демоницы (пусть будет она) уже ни одного клинка, а прекрасные глаза поумерили свой голубой пыл и теперь тускло мерцали глубокой синевой.
– Я не могу нести троих, - призналась она.
– Это неудобно и медленно. Возьму старика и большого человека, их раны очень велики и я не исправлю их до утра. А ты пойдешь сам.
Флавий не успел не то, чтобы осознать, даже дослушать эту речь демона, как черная фигура метнулась к ложу и с силой вонзила нож ему в сердце.
Римлянин был готов захлебнуться собственным криком, но… ничего не почувствовал! Черная ладонь (ладонь, а не нож!) играючи распорола ремни и полностью ушла в плоть, а Флавий по-прежнему ощущал лишь тупую, ритмичную из-за собственного дыхания боль в правой части груди. Где копье голема искорежило ребро.
Демоница как-то особенно незлобно улыбнулась и палец с двухдюймовой длины когтем прижался к губам Флавия.
«Тс-с-с-с!», - раздалось в голове римлянина.
– «Ничего не говори, помешаешь мне сосредоточиться».
Ошарашенный Флавий погасил готовый сорваться крик и несколько спокойнее посмотрел на руку демоницы. Та проникала все глубже в грудную клетку, и одновременно с этим Флавий почувствовал слабое тепло там, где расколотое ребро вонзалось в легкое. Постепенно тепло усиливалось, и через минуту весь бок горел огнем. Но огнем не обжигающим, а скорее согревающим.
«Я подхлестнула твой иммунитет, человек. Теперь осталось срастить кость — и сможешь ходить».
– Иммунитет?
– лишенный дара общаться усилием воли, Флавий выдохнул вслух.
«Да…, вы же еще не знаете что это…» - ответила демоница, продолжая орудовать ладонью где-то в груди римлянина. — «Способность человеческого организма самостоятельно справляться с инфекцией».
Что такое инфекция Флавий знал. Именно инфекция стремительно пожирала Алехандро, которому Кельвин пообещал выделить декурий в подчинение. Теперь парень избавлен от страданий и вознесся к Господу. Хотя старый центурион — в этом Флавий был уверен, - предпочел бы думать, что солдат плывет на лодке перевозчика по волнам Мертвой реки.
Демоница тем временем добралась до поврежденного ребра, но странное дело, Флавий не ощутил ни одного болезненного укола. Наоборот, уже засевшая в боку боль стала утихать, а римлянин отчетливо услышал хруст соединяющихся костей. Колдовство демона просто поражало воображение! Если все повелители подземного царства настолько велики в своем умении врачевания ран, то…
То что?
Черная воительница продолжала во всех смыслах колдовать с грудью Флавия, потом закончила с ней и взялась за разорванный пах. Там сращивать кости не пришлось, поэтому рана полностью закрылась буквально за минуту. Последними из тела выползли нитки швов,
Воин прикрыл глаза и с хрустом мозговых извилин поставил на место еще один фрагмент мозаики. Кусочек, правда, встал как-то в одиночестве, не касаясь других фрагментов, но в правильное место и в правильном виде.
«Это приказ», - обронила недавно демоница.
«Повелевают подземными демонами» - на этот раз вспомнились жутковатые сказки окрестных племен, когда разговор заходил о племени ангола. Об этом же говорил и центурион.
«Я должна доставить тебя в целости и сохранности», - и снова демоница.
Много надо ума чтобы сложить два и два? Совсем чуть-чуть. У Флавия всяк побольше будет.
Каким-то образом колдуны ангола вызывают демонов из подземного мира и заставляют служить себе: воевать, приносить трупы еще живых врагов, создавать из людей големов. Искусство, с которым воин Преисподней сейчас орудует живыми тканями Флавия, только подтверждало последнюю версию.
– Я закончила, - демоница бесшумно вытащила ладонь из ноги Флавия.
Тот дернулся, метнул взгляд на грудь, потом приподнялся на локте и глубоко вздохнул. Пошевелил бедром. Не больно!
– Встань и иди, - приказала демоница, и Флавий поморщился. Впрочем, чего еще ожидать от слуги Антихриста?
– Я понимаю твою нелюбовь к Творцу, поэтому прощаю богохульство.
Или Флавию показалось, или демоница улыбнулась краем рта.
– Раз понимаешь, то вставай. До ближайшего места нам нужно добраться до утра.
– Какого еще места?
Впрочем, о вопросе римлянин тут же забыл, как только встал на ноги. И не поверил собственным ощущениям. Тело было послушно, цело, полно энергии и нигде ничуть не болело! Как будто родилось заново!
Демоница не стала отвечать, лишь шелестнули заросли, и там, где она стояла, возникла пустота. Спустя полминуты вернулась, хоть и не одна. На плече она тащила что-то очень большое и, по-видимому, тяжелое. Даже невероятной силы демон (а Флавий был уверен, что сила этого создания минимум вдесятеро превосходит человеческую) немного просел под грандиозной тушей.
В груди у Флавия затеплилась надежда, плавно перераставшая в огонек радости. Демоница тащила на себе все шесть полновесных талантов живой плоти Герекса Люпекса. Живой! Великан невнятно бормотал на своем диком галльском наречии. Флавий было метнулся к напарнику, но словно натолкнулся на незримый щит.
Демоница взглянула исподлобья на бывшего пациента:
– Я понимаю твою радость при виде живого друга, но советую раньше времени не восхвалять своего странного бога. Вашей судьбе позавидуют некоторые мертвые.
С этими словами черное существо поудобнее закинуло галла на изящную спину и скорым шагом направилось в сторону Луэны. Лежащего на краю лесной прогалины сухощавого Кельвина демоница подобрала с земли просто играючи. Вроде бы, даже подбросив в воздух движением ноги.
«Не стой столбом, дурень. Иди за мной, или помогу», - раздалось в голове у Флавия. Римлянин вздрогнул. Подобрав гладий и прочий свой скарб с носилок, устремился за демоницей. Почему-то пользоваться ее помощью не хотелось. Не было уверенности, что она бескорыстная и, главное, приятная.