Пусть люди вымрут!
Шрифт:
– Ну как вы думаете, может обычный торговец носить с собой четырехдюймовый стилет германской стали?
– Разберемся, госпожа, разберемся, - пробормотал полисмел, но теперь уверенности и решительности в голосе поубавилось.
– Постой-ка… Да боже ты мой!
Служащий приподнял голову толстяка, оглядел и аж прихлопнул ладонями себе по ляжкам. Голова «торговца» смачно шмякнулась обратно на доски.
– Господа, я даже не могу сказать, до чего вам признателен!
– полисмел поднялся во весь рост, вытер руки о форменные штаны и буквально пронзил Гизу с Флавием
– Это же Рустам-бабочка, мы за ним уже два года гоняемся! Нет, но это просто невозможно…
И далее в этом же духе.
– Мы можем быть свободны?
– с нажимом на слова «быть свободны» поинтересовалась девушка.
– Да-да, конечно, госпожа. Наделанного этим monsieur достаточно чтобы повесить его сегодня же вечером!
– казалось, служака был готов обнять весь мир, настолько возможность казнить преступника радовала душу.
– Мелкое ограбление уже ничего не решает. Вы можете быть свободны.
– Хорошо. Мы уйдем. Но у меня к вам просьба.
– Все что пожелаете, мадмуазель, - как мог галантно произнес полисмел.
– Между прочим, мадам, - обронила Гиза и тут же заткнула служаке рот странным пожеланием, - Мы хотим забрать этого молодого человека с собой.
И указала на пухленького бандита с кастетом.
– Конечно же, когда очнется, - Гиза мило улыбнулась.
– Вы доставите к нам в гостиницу, oui?
Слуга закона с изумлением посмотрел на арабскую красавицу. А Флавий прочитал в у него в глазах немой вопрос: «Простите, а что вы с ним будете делать?».
Глава 2. Ловля на живца
Пухлячок вовсю дурил, то сказываясь немым, то требуя присутствия полисмелов, то вовсе не реагируя на вопросы. Даже знакомый с теорией допросов Флавий начал терять спокойствие. Предложил было Гизе перейти к следующему этапу дознавания, но девушка отрицательно покачала головой.
«За нами наблюдают полисмелы, посмотри за окно».
Флавий через окно смотреть не стал (сидел в неудобном месте), поэтому глянул через стену. Действительно, два городовых, - так их называть было удобнее, - не таясь, стояли на противоположной стороне улицы. О чем-то болтали, смеялись. Ясно, что за преступников молодую пару не держали, но это ставило крест на интенсивном допросе. Вдруг эта пухлая тварь все-таки пискнет слишком сильно? Набегут ведь, отберут…
– Ну что, малыш, так и будем играть в молчанку?
– спросил Флавий.
– Ты же видишь, нам наплевать кто тебя послал или с кем ты работаешь в доле. Нам нужна совершенно другая информация.
– Да мне все равно, - вяло отозвался бандит.
– Хоть режьте, а с лохами я не говорун. Не comme il fault, знаете ли.
– Все равно, говоришь? А что тебе не все равно? Деньги не все равно?
– Были бы все равно, вас бы окучивать не пошел, слепенький, - ухмыльнулся бандит.
– Да ты повязку-то сними, я ж вижу, что никакой ты не слепой. Ишь, по сторонам зыркает…
– А ты и в самом деле сними, - подала голос Гиза.
Девушка устроилась на двуспальной кровати как была в одежде. Разве что сбросила жакет
– Это идея, - улыбнулся Флавий.
– Только давай-ка, мил человек, я еще раз подведу… как это у вас? Резюме, да?
– Ага, молоток. Еще произношение поправь, - нахально отозвался пленный, продолжая разглядывать ножки Гизы.
– А резюме у нас такое, - не дал себя сбить с мысли Флавий.
– Некоторое время назад в городе по ночам начали происходить странные вещи. Какие? Ну, например, пропадать люди. Или их начали находить в растерзанном состоянии, без капли крови. Так ведь?
Бандит молчал.
– Ваше местное самоуправление наверняка послало запрос в Рим, - продолжил Флавий, - да только по сей день оттуда ни слуху, ни духу. А в городе по ночам продолжаются убийства. Порт уже обходят стороной как зачумленный, торговля еле теплится, народ нищает, так?
– Да ты, я смотрю, просто газетчик какой-то, - засмеялся пухленький.
– Из колонки «криминальные новости». Или нет, «Таинственное и непознанное», вот.
– Вот как. Замечательно, что наш с тобой диалог переходит в конструктивное русло. А теперь скажи мне, что тебе известно о смерти преподобного Сальваре, что произошло второго дня на улице Прадо? Совсем недалеко от порта.
Собственно об убийстве священника Флавий сам узнал за минуту до события на рынке — толстый «торговец» рассказал. Вообще, говорун был каких мало. Жаль, что уж с ним-то городовые побеседовать точно не дадут. Оказался известным живодером, и до казни этого жирдяя будут сторожить особенно ретиво.
– Ты газетер, тебе лучше знать, - зевнул бандит.
– Я светскими новостями не интересуюсь. Уже сказал тебе, я честный рыбак, кастет ты мне подкинул, а перед тем им же и ударил. За сколько ты подмазал полисмела — не знаю, но у нас власти неподкупные, без денег не купишь. Значит, дал прилично. Ну и все такое…
Терпение Флавия лопнуло, и автоклинок подрубил сразу две ножки стула, на котором восседала портовая шпана. Парень не успел договорить и ничего не заметил, лишь щелкнуло лезвие — и толстенький бандит рухнул на пол. Как был со связанными за спинкой руками, да так их и придавил стулом, когда тот назад опрокинулся.
– Он, конечно, человечек трудный, - заметила Гиза с кровати.
– Но зачем же стулья ломать?
Флавий поднялся со своего места, подошел к болтающему ногами бандиту и наступил тому на грудь.
– А если я тебя сейчас порежу на кусочки и каждому кусочку задам тот же вопрос - я получу ответ?
– А ты попробуй. Только не ошибись кусочками, с завязанными-то глазенками. А то кое-какие мои кусочки будут содержать merde, так ты их в ручки свои белоснежные не бери, испачкаешься.
Флавий улыбнулся. Шутка хорошая. Действительно, с некоторых пор ему приходилось днем носить исключительно белую одежду, вплоть до перчаток. И все равно солнце жгло прилично.