Пусть люди вымрут!
Шрифт:
– Миландра, я умерла?
– Да.
– Нет… погоди, то есть совсем?
– Да, совсем. Я не знаю как именно, но я не вижу больше связи твоей души с твоим телом. Да если бы и была — тебе в любом случае не выкарабкаться. Посмотри на себя. С такими ранами не живут.
Гиза опустила глаза и с трудом подавила вскрик.
Насквозь промокшая кровью одежда была кем-то заботливо срезана с раны, а сама рана… Гиза достаточно насмотрелась в своей жизни, чтобы понять: с такими дырками в груди действительно не живут. Клинок неуязвимого урода
– А Флавий? Он тоже… погиб?
– девушка молила всех богов, чтобы Миландра сказала «нет», но другая часть Гизы хотела увидеть любимого здесь и сейчас, и диавол с ней, со смертью. И пусть Миландра скажет «да» — говорила эта часть души арабской принцессы.
– Нет, его я не встречала. Твой друг пока жив.
– Что значит пока?
– То и значит. Все вы, смертные, живы лишь пока. Кто-то дольше, кто-то меньше. Для кого-то это «пока» длится десятилетиями, а кто-то достигает его, едва родившись на свет.
– То есть ты не знаешь, что с ним?
Миландра пожала плечами:
– Откуда? Я и что с тобой-то случилось — могу лишь догадываться. Ваш мир мне теперь не подконтролен.
Гиза понимающе кивнула. Теперь, когда черным демонам нет хода в мир людей, они действительно не могут что-либо знать о происходящем на Земле. А ход им, вот ведь как получилось, перекрыли именно Гиза с Флавием.
Девушка в неожиданно упавшем на все члены тела изнеможении села на камень и попыталась понять, что с ней происходит. Очень сильно, до одури хотелось жить именно сейчас, когда она нужна там… наверху? Да, пусть будет наверху. В обычном, человеческом мире. Гнусном, коварном, кровавом — но и прекрасным, манящим, дарующим жизнь. В обычном мире людей. Жить — во что бы то ни стало.
И в то же время жить уже не хотелось. Ей, тутошней. Непонятно почему снова увидевшей Миландру. Гизада Арбан-Адан аль Саджах умерла, зачем весь этот спектакль с умными разговорами?
– Почему ты снова со мной разговариваешь?
– спросила Гиза, подняв взгляд на хозяйку подземного мира. Та по-прежнему стояла на краю плавающего в пустоте камня. На нем же сидела и арабеска.
– Я разговариваю со всеми душами погибших. Одновременно с миллионами — и с каждым в отдельности. Все вы дети Земли, а я — можно сказать, хранительница планеты. Почему бы мне с вами не пообщаться?
– Раньше ты не говорила загадками. Да и общалась… кхм, с более живой мной.
– Неважно. Информация не знает слова «смерть». А душа человека — это информация, заложенная в энергетическом потоке. Общаясь, я обмениваюсь информацией. Для меня это и есть жизнь.
Ишь ты, как завернула.
Гиза усмехнулась. Сюда бы Флавия с любовью к громким наименованиям и всяким научным терминам. Он бы оценил… Нет! О чем она думает?! Не надо сюда Флавия!
– Ты хочешь знать, что дальше. Ведь так?
– Миландра подошла поближе к девушке и присела напротив. Положила угольно-черные ладони на такого же цвета
– Да…, - еле слышно ответила арабеска.
– Ты хочешь быть вместе со своим другом, так?
– Да.
– Ты готова заплатить некоторыми неудобствами за возможность быть с ним?
– Да!
Каждое «да» было громче предыдущего. Последнее — почти крик.
Гиза рывком дернулась к Миландре, схватила ее за руки.
– Да, хочу! Что угодно, я хочу быть там, с ним! Сражаться, убивать, предавать и быть преданной, что угодно! Если мое тело умерло, я согласна на любое другое! Хоть бы и плешивой собачкой — я буду служить ему и гавкать, когда он скажет. Миландра, ты можешь, я знаю! Верни меня туда!
Хранительница земли высвободила руки и покачала головой.
– Не так. Это все ты можешь сделать и здесь. Просто дождавшись своего любимого.
– Миландра!!
– Что?!
Хранительница бросилась вперед и вонзила в арабеску взгляд своих бездонно-голубых глаз.
– Говори, чего ты хочешь! Хочешь ты, а не твое тело. Оно мертво. Оно не воскреснет! Его больше нет!!! Чего хочешь именно ты?
– Я хочу быть с ним!
– выкрикнула Гиза.
– Нет!
Демоница размашисто отвесила арабеске оплеуху. Да такую увесистую, что голова девушки дернулась, а уголок рта украсила новая струйка крови.
– Чего ты хочешь?!
– Жить!
– Нет!!
На этот раз субтильная темнокожая фигура просто и честно влепила своей собеседнице кулак точно в нос. Гиза упала на спину, не веря в предательство когда-то безотказного тела. От таких прямолинейных атак ее, ученицу хашшишинов, обучали уклоняться еще в детском возрасте.
– В тебе по-прежнему говорит твое тело, - совершенно спокойно заметила демоница снова из-за спины арабески.
Девушка, не вставая, подняла голову и уставилась на Миландру-вверх-ногами. Та продолжила:
– Оно предает тебя в твоих словах так же, как только что предало в действиях. Вот ведь как получается: тело мертво, но по-прежнему диктует владельцу, что нужно делать и чего хотеть. Не странно ли, как ты думаешь?
Миландра картинно потерла кулак, словно он болел после удара.
– Мы вернемся к этому разговору, когда ты сможешь ответить, что забыла в мире живых, - печально добавила хранительница. Отвернулась от утирающей кровавые сопли арабески и пошла к краю висящей в пустоте каменной громадины.
– Я хочу быть…, - нерешительно начала Гиза, поднимаясь на ноги.
Миландра тут же обернулась.
– Я хочу быть полезной. Флавию, Мариусу, всем людям… и нелюдям, - продолжила арабеска, - всему миру. Всем обитателям. Я хочу, чтобы они жили так, как им предначертано или как они сами хотят. Не поклоняясь тайным силам и не думая ни о каких Маятниках. Рождаясь, живя, любя и умирая в свой срок.
Черная фигура застыла на краю камня, сложив руки на груди. Миландра с интересом слушала арабеску, на лицо демоницы возвращалась слабая улыбка.