Пусть мне будет стыдно
Шрифт:
Мою мать и ее подруг община церкви Святого Михаила приветствовала, как героев, потому что они проделали работу настоящих детективов, выясняя, кто украл «тело» (хлеб) Христа. Оказывается, я была права насчет виновности отца Боба. У него оказалась серьезная зависимость к азартным играм, и, когда он не смог заплатить Винни деньги, которые задолжал, Винни Демарко отправил Джованни в церковь, чтобы забрать долг в виде Причастия Христова (хлеба), оставленного для церковной службы
Мама извинилась перед отцом Иоанном в церкви Креста Господня за ложные обвинения, и попросили его присоединиться к их пастве и собраниям. Мама, Юнис и Фрэн также начали общественную программу«Золотые девочки» под девизом:«Мы вооружены и опасны». Пока что у них двадцать пять человек. Надеюсь, Господи, что они не все купили оружие, иначе полиции придется искать новую работу.
После того, как Мелани допросили, ее отпустили с предупреждением держаться подальше от мафии, и не делать глупостей, или тюремные наколки на заднице будут наименьшей ее заботой. На следующий день она сразу же подписала документы о разводе с Мэттом, сказав, что не претендует на компанию его отца. Винни перечислил ей достаточное количество денег за полтора года, пока они встречались, ей даже удалось сэкономить довольно приличную сумму, поэтому ей не понадобится работа еще долгое время. Но есть одна маленькая вещь, деньги, которые лежат у нее на банковском счете, будут признаны незаконными и будут изъяты, прежде чем она дойдет до торгового центра.
Энди по-прежнему остался Энди. Он опять почти умирает, потому что его карточный долг не изменился. Последнее, что я слышала, он решил переехать в Вегас и стать профессиональным игроком в покер. Думаю, что очень скоро он сбежит назад домой, поджав хвост, или же босс мафии Вегаса достанет его, и мы больше никогда не услышим о нем. Остается только надеяться.
— Прошу всех поднять бокалы,— говорит Кеннеди.
Мы все поднимаем бокалы, и Кеннеди улыбается мне.
— Я собираюсь сказать коротко, а то последнее время чувствую себя достаточно неловко из-за своих девчачьих речей. Одна из моих самых лучших подруг —Пейдж. Ты раздражает меня до чертиков своими салонами и походами по магазинам, но ты оказалась весьма ценным
Все хлопают и кричат поздравления, слышится даже свистки, прежде чем пригубить шампанское. Я так и стою со своим бокалом, даже не пригубив, разговоры вокруг меня возобновляются.
— Эй, почему ты не выпила? Это потрясающая новость, я так горжусь тобой,— говорит мне Мэтт.
Поставив свой бокал на ближайший стол, я поворачиваюсь к нему.
— Думаю, я просто в шоке. Я имею в виду, именно этого я всегда и хотела…. чтобы меня воспринимали всерьез.
Я смотрю на него как-то заторможено, Мэтт ставит свой бокал на стол и заключает меня в объятия.
— Но?
— Но есть еще кое-что…Я никогда не думала, что захочу этого снова, поскольку давно перестала в верить в такие вещи,— говорю я ему тихо, беря его лицо в ладони. — Я люблю тебя, Мэтт Руссо.
Мэтт улыбается и упирается своим лбом о мой.
— Я люблю тебя, Пейдж. И я так рад, что решила, что я обманываю свою жену и стала следить за мной.
Я смеюсь, он прижимает свои губы к моим. Мы так погружаемся в поцелуй, что забываем где находимся, хотя каждый, находящийся в этой комнате, смотрит на нас во все глаза, пока кто-то не начинает покашливать.
— Ты, мне кажешься славным молодым парнем, Мэтью. Но если ты будешь изменять моей дочери, ты не найдешь места, чтобы скрыться от меня,— угрожает ему моя мама.
— Не волнуйся, красавица. Я прослежу, чтобы мой мальчик оставался в строю, — отвечает мистер Руссо, вставая рядом с моей мамой.
— Кто-нибудь собирается заказать еду? Мне нужно принять таблетки от артрита,— громогласно объявляет мама на всю комнату.
— Неужели кроме этих ужасных стульев, у вас больше ничего нет? Моя спина просто убивает меня, — добавляет мистер Руссо.
Мэтт и я отворачиваемся от них, поскольку они начинают спорить, что является более важным для их здоровья —еда или удобные стулья.
— Я люблю тебя, Мэтт. И я даже люблю твоего сумасшедшего отца, — говорю я ему со смехом.
Он еще сильнее прижимает меня к себе.
— Мне казалось, что невозможно любить тебя еще сильнее, чем я уже люблю. У нас безумные родители.Но если смирение с ними будет означать, что оставшуюся часть жизни, ты проведешь со мной, то мне жаль, что они не встретились друг с другом раньше.